Конечно, есть те, кого мы зовем «офисным планктоном», то есть люди, кажется, не снимающие одинаковых костюмов ни днем, ни ночью. Они носят костюмы как бизнес-униформу, потому что это входит в их профессиональные обязанности. Чаще всего это администраторы и менеджеры среднего звена, но к этой же группе «инкубаторских» на вид людей традиционно относятся и политики. Только, в отличие от офисной публики, хороших костюмов они не носят. Казаться богатыми им совсем ни к чему. Им нужно выглядеть прилично и официально, а поэтому они предпочитают надевать мешковатые костюмы, даже не задумываясь о том, как они на них сидят. И это сказывается. Штанины у них собираются в гармошку, упираясь в ботинки, рукава пиджака висят до костяшек пальцев, в результате чего в фигуре этих людей появляется нечто орангутанье. Они носят белые рубашки с воротничками, концы которых пристегиваются к рубашке, считая их парадными рубашками, и лоуферы, считая их парадными ботинками. Они носят костюмы, потому что костюм – это униформа капиталистической демократии. Новые суперкапиталисты, коими являются китайские коммунисты, настолько же привязаны к плохо сидящему мешковатому деловому костюму. И если задуматься, то это именно люди в костюмах удерживают бизнес и правительства на традиционных, устоявшихся курсах, либо идиотских, либо просто самоубийственных по своей сути.

Традиционный костюм с галстуком – это даже хорошо, но только в том случае, если у вас идеальное чувство стиля, то есть если вы умеете, собрав воедино все элементы гардероба традиционного джентльмена, выглядеть оригинально, насыщать свой образ мелкими деталями так, чтобы он словно рассказывал о вас какую-то историю. Мужчина может быть образцом стиля, даже не выходя за общепринятые границы игрового поля. Но для большинства мужчин костюм представляет собою просто инструмент, обеспечивающий им полную анонимность и возможность не нести никакой ответственности за свой внешний вид.

На то, чтобы играть в эту игру именно по таким правилам, есть веские причины, ведь если подсесть на моду настолько же безоглядно, как это делают женщины, будут неприятности. Женская мода базируется не только на концепции использования демонстративного потребления для продвижения по социальной лестнице, но и на идее изначально заложенного в моде автоматического «морального износа». Мода – это не столько демонстративное потребление, сколько демонстративное расточительство. Если ты выбрасываешь вещи задолго до того, как успеешь их износить физически, значит, ты богат. Человек моды находится в процессе постоянной реконструкции своей индивидуальности, потому что определяется она для него непрестанно меняющимся комплексом символических предметов одежды.

Мода основана на идее прогресса, участвовать в котором нас самым мошенническим образом заставляет наука и модернистское искусство. Модник все время говорит: «Ой, это уже совсем какой-то прошлый сезон». То есть, по сути, мода – это постоянное стремление не отставать от текущего момента, а то и на какие-то миллисекунды обгонять его. Мода основана на концепции принудительного прогресса. Но, в отличие от научного прогресса, прогресс модный не подкреплен никакими реальными достижениями. Сегодня мы одеваемся не так, как вчера, вовсе не потому, что приобрели новые знания или вообще хоть чему-то научились. Мода – это новизна ради новизны.

Уиндэм Льюис во « Времени и западном человеке» (1927) написал: «В мире рекламы… все, что происходит сегодня (или, точнее, все, что рекламируется здесь и сейчас), всегда лучше, значительнее, ярче и удивительнее всего, что существовало до сего момента».

Если бы мы верили в заговоры (а мы время от времени просто обожаем придумать что-нибудь такое интересное), то мы вполне могли бы сказать, что моду изобрели, чтобы отвлекать внимание людей от более важных для жизни вещей, скажем, от проделок наших правительств, состояния экономики или борьбы за социальную справедливость. Сегодняшняя мода – это уже не просто гигантская индустрия. Ныне она уже почти полностью переродилась в развлекательную машину, в способ социального общения и, даже можно сказать, в некую мирскую религию. Мода базируется на почти неуловимых и непознаваемых убеждениях и верованиях. Ее суть состоит в обожествлении текущего момента, в том, чтобы знать, что будут носить, и надеть это первым (или, по крайней мере, первым среди своих друзей и знакомых), а потом первым же выбросить на помойку, чтобы успеть подхватить следующую модную тенденцию. Мода – это не проявление индивидуальности, а форма соревновательного группомыслия. Мода – это не уникальный отпечаток пальца или единственная в своем роде снежинка, мода – это плавильный котел, в который по доброй воле бросаются толпы модников в надежде переплавиться в новые модные образы.

Таким образом, хоть любому серьезному мужчине и можно с полной ответственностью посоветовать не увлекаться модой, в тех случаях, когда в ней происходят глобальные тектонические сдвиги (то есть когда на наши головы обрушивается какая-нибудь совершенно новая парадигма), ему, возможно, стоит поддаться и влиться в неизбежное течение истории. Мы должны понимать и принимать базовые законы революционных процессов. Некоторые из нас совершенно не способны отличить временное массовое помешательство от перманентных радикальных перемен. Среди самых известных безумных поветрий можно назвать: полиэстеровый костюм, «power suit» с огромными плечами, манишку, ботинки на платформе, галстуки-лопаты и однобортные костюмы с четырьмя и большим количеством пуговиц. Тектоническим сдвигом можно считать недавний переход от огромных мешковатых пиджаков и штанов-бананов к элегантным, хорошо облегающим тело фасонам. Равно как «если бы Бога не было, его нужно было бы выдумать», если бы мы жили в бесклассовом обществе, людям просто пришлось бы придумать какие-нибудь классы. Вот они и придумывают. И различать их мы можем по фасонам одежды и модным пристрастиям.

Сегодня нам надо оставить за спиной вебленовское показное потребление и демонстративное расточительство и взять на вооружение теорию демонстративного бунта. Точно так же, как раньше длинные ногти и высокие каблуки сигнализировали наблюдателю о том, что их владелец не имеет обыкновения заниматься физическим трудом, сегодняшняя экстремистская мода призвана заявить о том, что человек не видит потребности никому и ничему подчиняться и ни перед кем держать отчет. Фрилансера в толпе людей узнаешь с первого взгляда, точно так же, как и коммивояжера. Независимость человека, умеющего одеться модно, заметна точно так же, как несвобода человека, носящего костюм по принуждению или одевающегося так, чтобы было удобно и неброско.

Если какие-то элементы моды кажутся вам полезными, пользуйтесь ими. Только не позволяйте моде использовать вас. (А она непременно попытается.) Я не могу сказать, что мода – это неинтересно. Наоборот, она интересна своими неожиданными ужимками и прыжками. Мода – штука коварная. Тем не менее она не является ни воплощением зла, ни олицетворением добра. Ницше при виде свежей коллекции «Prada», наверно, сказал бы, что «это даже дальше , чем за гранью добра и зла». Но от меня вы никогда не услышите слов: «Скажите «нет» моде». Я лучше посоветую вам следующее: «Знайте, когда подставить вторую щеку, а когда этого не делать».