— Мне неудобно мазать тебя стоя. Лучше сними халат и ложись на кровать лицом вниз.

Галя послушно растянулась на кровати. Боли она уже почти не чувствовала, только сильно начинало щипать, когда йод попадал на ссадины.

— Ну и фигура у тебя, Бережковская, — тихо сказала Варвара, — мне бы такую.

Варвара, даже сама не зная почему, присела на край кровати и стала нежно гладить спину Гали. Осторожные прикосновения к атласной коже подруги странно возбудили ее. Галя, зарывшись с головой в подушку, дышала глубоко и спокойно. Она мгновенно заснула и уже ничего не слышала и не чувствовала.

— Ты спишь? — тихо спросила Варя.

Ответа не последовало. Она наклонилась и стала осторожно обцеловывать большую ссадину на бедре подруги. Тихий стук в дверь раздался так неожиданно, что Варя вскочила, как будто была застигнута на месте преступления.

— Что вы там притихли? Идите ужинать, — в проеме двери показалось лицо матери.

— Она заснула, пусть часок поспит. Ты иди, кушай, я поем с Галей потом. — Дверь закрылась.

Галя проснулась с какой-то тревогой внутри. Москва сделалась незнакомой и страшной, Гале не было в ней места, а бегство отсюда казалось совершенно безнадежным предприятием.

Она почему-то вспомнила отца, навсегда оставившего столицу со всеми ее прелестями. О, как она понимала его теперь! Все недоумение по поводу этого странного для нее человека мгновенно рассыпались. Этот жестокий, безжалостный город надрывал сейчас ее сердце.

А что, если «Флотский» опять заставит ее участвовать в их делах? А вдруг они убьют кого-нибудь при этом? Или ее саму? Они же уже собирались… Надо куда-нибудь уехать, хотя бы на некоторое время. Пока они не потеряют и забудут ее. Но куда? Все родные и близкие жили в Москве. Уехать просто так, куда глаза глядят? Вообще-то, денег, которые у нее сейчас были, могло хватить надолго. Но одной… страшно. Так в голове Гали впервые зародилась идея бегства, которая через несколько лет превратится в реальность. Но сейчас она об этом даже не догадывалась.

Милая и уютная комната на Арбате стала теперь чем-то вроде западни. Бедные Софья Григорьевна и глупенькая Изольда, они не знают и никогда не узнают, что с ней происходит сейчас.

Подъезжая к дому на автобусе, она в окно увидела ювелирный магазин. Галя решила сделать Софье Григорьевне какой-нибудь подарок, например, красивые серьги.

Происхождение денег можно было объяснить просто — заработала уроками французского и английского, с этим не было вопросов.

Город принял привычный вид, с той лишь разницей, что вместо опасностей, грозивших ей из-за каждого угла, возник выход.

Конечно же, она непременно исчезнет отсюда, растворится в мире. Но жить будет во Франции. Галя утвердительно кивнула, потом перевела дыхание, отметив, что на ходу забывает, как это ни странно, о вчерашней истории. Рано или поздно она уедет отсюда, как же она не подумала об этом раньше? Эта смелая и неожиданная мысль, завладев сознанием Гали, покорила ее.

«Кто же тебя отпустит туда?» — перед Галей неожиданно возникло лицо Софьи Григорьевны.

«Я выйду замуж за француза», — усмехнулась Галя, мысленно убирая лицо матери и представив молодого усатого господина.

Но Софья Григорьевна тут проявилась снова, почему-то молодая и веселая.

— Кто же отпустит тебя с ним? Я не смогу. А где же ты найдешь его?

— Отпустят, да еще как, — мысленно ответила Галя.

— А как же я? Изольда?

— Я буду жить в Париже или в Марселе, — прошептала Галя, — а вы будете приезжать в гости. Я вам покажу… все покажу… княжество Монако, Лион, Восточную Францию.

Неожиданно простое, как ей казалось, решение проблемы омрачалось любовью к матери, прежде красивой женщине, легкой на подъем и веселой, а теперь грузной и потухшей.

Рассеянно бросая взгляды на москвичей, которые пробегали мимо, Галя реально представила, что значила для нее мать. А заодно и то, что значила она сама для мамы.

В ювелирном магазине Галя купила, почти не выбирая, дорогие серьги с золотистым сердоликом… Более всего ей понравился золотой продолговатый столбик, который шел от камня вверх, он как бы должен был все объяснить матери — раз, два, три, и мы в дамках, мы счастливы…

Так подумала она, примерив одну из сережек к еще не проколотому уху…

Вчерашний телефонный разговор с Софьей Григорьевной гарантировал отсутствие лишних вопросов, но все же…

Не дай Бог, она заметит следы побоев… Как быть тогда? Можно соврать что-нибудь насчет уличной драки, в центре которой она оказалась. Поверит ли мать? Да она, к несчастью, готова верить во что угодно, только бы видеть Галю умной и удачливой девочкой.

Красивые серьги, подаренные Софье Григорьевне, избавили от каких-либо объяснений, цену Галя существенно занизила.

— Ты — растратчица, — всплеснула руками крайне довольная мать, — надо же копить деньги, складывать на черный день, а ты… а ты…