можно помочь.

Тут до моего слуха доносится шарканье ног в квартире и скрип отодвигаемого засова.

– Алекс, какого тебя принесло в такую рань? – Растрепанный, помятый и сонный, но живой

Матиас с недовольством смотрит на меня.

– Уже полдень, обдолбанный ты придурок.

Я отталкиваю парня, вхожу в квартиру и оцениваю следы ночной пирушки.

– Господи, у тебя здесь настоящий свинарник! – с отвращением морщусь я, отводя взгляд от

темного пятна на диване. Везде валяются пивные банки и бутылки из-под алкоголя, пустые

пакеты от закусок и прочая дрянь.

– Я тебя не приглашал, - без тени смущения напоминает парень. Все еще шатаясь, он подходит к

дивану и тяжело падает на него. На стеклянном столике, заваленном разным хламом, виднеются

остатки кокаина. Нагибаясь, он берет тут же лежащую трубочку и втягивает в себя порошок.

– Идиот, - сквозь зубы цежу я, но знаю, что как бы не злилась, и чтобы не сказала, все будет

впустую. Я столько раз пыталась ему помочь, но каждый раз Мати срывался и возвращался к

наркотикам.

С Матиасом мы познакомились в клинике, когда я проходила курс реабилитации. Мы сразу

нашли общий язык, и все этапы проходили вместе. Сначала через ломку, агрессию, а потом и

улучшение. Мы не перестали общаться даже после выписки. Оказалось, что Мати пишет

удивительные картины, и когда я открыла галерею, мы стали сотрудничать.

К сожалению, он так и не смог простится с наркотиками навсегда. И я боялась, что однажды все

же потеряю его.

Пока Матиас ловит приход, я направляюсь в его спальню, почти не сомневаясь, что там увижу.

Ну, конечно же, очередная полуголая девица дрыхнет на его кровати.

Я оглядываюсь в поисках ее одежды, и нахожу красную тряпку, мало напоминающую платье.

Чувствуя брезгливость, поднимаю одежду, предварительно надев на руку найденный

одноразовый пакет. Потом шлепаю им по костлявому бедру спящей красавицы.

– Эй, ты, давай просыпайся! – громко и резко приказываю я.

Девица приоткрывает глаза и что-то недовольно ворча, отворачивается от меня.

Я наклоняюсь чуть ниже, чтобы она хорошо разобрала мои слова:

– Случай сюда, сучка. Сейчас ты быстро надеваешь свою тряпку и валишь отсюда. Иначе считаю

до трех и выкидываю тебя, как есть на улицу.

Повторять дважды не приходится. В считанные мгновенья ночная гостья Мати облачается в

платье и на заплетающихся ногах покидает квартиру.

Я же возвращаюсь в основное помещение (гостинной это язык не повернется назвать) и звоню в

клининговую фирму.

– Уборщики будут тут через час, так что советую тебе убрать всю дурь, какую они могут найти,

– вешая трубку, сообщаю я.

– Бля, Алекс, тебе всегда больше всех надо, - раздражается парень. – И какого хрена ты выгнала

Леону? Если не забыла, я хозяин квартиры.

– Только потому, что я какого-то черта вожусь с твоей задницей и продаю твои картины, -

парирую я, задетая словами друга. Я говорю себе, что все дело в наркотиках, и не будь он под

кайфом, то не стал бы себя так вести.

Я еще помню, как наркотики влияют на личность человека. Даже самые милые из нас

становятся агрессивными под воздействием наркотических препаратов.

– Я, собственно, потому и пришла. Хотела убедиться, что ты работаешь, а вижу это. – Я развожу

руками. – Ты еще помнишь о выставке?

– Алекс, расслабься. – Матиас нетвердо поднимается и, беря пачку из-под чипсов, сгребает туда

следы от кокаина. – У меня все под контролем.

Я упираю руки в бедра, с огромным недоверием вскинув брови.

– Чего у тебя точно нет, так это контроля. Ладно, иди, прими душ и приведи себя в божеский

вид. Я угощу тебя ланчем.

Мое предложение не вызывает восторга у парня, но он делает так, как я говорю.

После того, как прибывает группа уборщиков, а Мати выглядит более-менее сносно, мы

выходим на улицу.

Я усмехаюсь и только качаю головой, замечая, с каким интересом, а иногда и откровенной