– Пора заканчивать.

Слушая вой Хенела, пытающегося левой рукой вытереть горящую кровь с лица, спокойно бью Молниеносным ударом, прямо в голову. Эх, ну что за невезение! Я рассчитывал увидеть раскроенную черепушку, означающую мою победу, но сказалась разница в уровне, да и крита видимо не было, так что Хенел отделался потерей шестидесяти процентов жизни, обильно кровоточащей и на вид весьма опасной раной на голове, и обломанным правым рогом.

Пока я любовался делом рук своих, хол смог приоткрыть один глаз, и внезапно нанес удар. Я уже решил, что он не использует умений, только простые удары, за что и поплатился. Эта его атака была не только неожиданна, но и нечеловечески быстра, а желтоватый след, остающийся за топором в воздухе, указывал на применение умения. Резкая боль обожгла руки, и мое оружие, вместе с все еще сжимающими их кистями, упало мне под ноги.

– Чтоб тебя!
– пока Хенел окончательно не оправился, отскакиваю от него подальше. У обычного воина в такой ситуации нет шансов, но берсерк может еще повоевать.

Первым делом - остановить кровь, она уносит последние пункты жизни, а я и так почти труп после этого удара, так что залить врага пылающей жидкостью не вариант. Ярости под завязку, мне всего лишь нужно несколько секунд.

– Я победил, щенок, время умирать!
– похоже, хол уже торжествует. Если я буду держаться подальше...
– Бежишь? Потерял оружие? Лови топор!

Дружинник делает замах, и мощным броском отправляет топор в полет, а мне даже защититься нечем. С хрустом топор входит мне в грудь, с легкостью пробивая кольчугу. Мир окрашивается в красные тона, а Хенел начинает что-то говорить, видимо ожидая, что я сейчас упаду замертво. Отсчет пошел, у меня есть пять секунд. Кое-как выдираю культями топор из своей груди, и запускаю Яростную регенерацию. Я уже выяснил, что Вестник ускоряет регенерацию в два раза, так что пять секунд, и я буду в порядке. Даже руки. Кстати, о них.

– Это все, что ты можешь? Теперь и ты без оружия, а такие раны для меня не опаснее комариного укуса, - пинком отправляю топорик хола подальше от него, и направляю в его сторону свои руки, из которых начинают вырваться снопы огня. Чтобы ими кому-то навредить надо еще постараться, это просто такой визуальный эффект при восстановлении конечностей, но мне нужно выиграть немного времени, чтобы хол не вздумал меня добить, пока есть возможность.

– Так ты из рода...
– начал было Хенел, но я его перебил, надо действовать, пока все не вышло из-под контроля. А то народ вокруг как-то нездорово оживился.

– Продолжим! Защищайся!

С этими словами бегу на хола, показательно разведя руки, будто собираюсь его схватить. Регенерация как раз завершается, так что все в порядке.

Как я и предполагал, Хенел уклоняется от моего неумелого захвата, и пробивает мне вслед по хребту, снимая приличный кус жизней. Извини, но сегодня я не в настроении махать кулаками. Поэтому подхватываю с земли свою секиру, которая и была моей целью, и разворачиваюсь. Успеваю подумать, куда делись мои отрубленные кисти - скорее всего, просто исчезли. Сейчас главное, чтобы дружиннику никто из зрителей с оружием не помог, а оставшиеся у него тридцать с хвостиком процентов жизни уж как-нибудь сниму.

– Раз уж ты атаковал безоружного, то и я так сделаю. С удовольствием.

– Я сделаю тебя и голыми...

– Хватит!
– прерывает нас громкий голос со стороны ворот.
– Довольно крови на сегодня. Чужак победил, признай это, десятник Хенел.

Зрители расступились, и на импровизированную арену вышел могучий хол, не уступающий в комплекции обычному берсерку. Хенел зыркнул на меня, и опустил руки.

– Ладно. Хорошо. Признаю, этот чужак силен, он может быть воином.

– Тебе не стать сотником, Хенел, если не научишься правильно оценивать возможности противника еще перед боем. Иди к шаманам, они тебя подлечат.
– хол развернулся ко мне.
– Я Торвальд, сын Тормунда, старшой дружины. Мне доложили о группе чужаков, приведенных сюда древними легендами. Я поспешил вам навстречу, но что я вижу? Бой, и весьма ожесточенный.

– Десятник Хенел оскорбил меня, Громунгура из братства Разрушителей, и весь мой народ. Где бы мы ни находились, терпеть такое никто из нас не будет.

– Так мне и сказали. Что же, никогда не был против хорошей драки, потому и не остановил сразу. Но доводить до непоправимого не стоит, и вот я здесь.

– Непоправимого? Да мне тут обе руки отрубили, и топор в грудь всадили, а поединок все продолжался, - похоже, тут игра в одни ворота.

– Кому-то при рождении дается больше, кому-то меньше. Эти глаза, эта кровь, это желание жить, затмевающее разум... Ты же сам знал, Громунгур, что для тебя бой на этом не закончится, вот так и произошло.