Женин отнесла стопку журналов на обеденный стол и с любопытством посмотрела, что за книги лежат там у Рафа. Надо же: «Сборник брачных законов от римлян до наших дней»!

Женин показала на книгу.

– Пытаешься понять, кому была невыгодна свадьба Медичес и Мединоса?

Рафаэль покачал головой.

– Нет. Пытаюсь понять, не было ли в семье каких-либо распрей по поводу наследства. Или… У тебя есть время?

– Ну конечно. – Женин уселась на маленькую скамеечку у его ног.

– Меня заинтересовали гости Медичесов. Кто они и зачем собрались. Обсуждали детали предстоящей свадьбы? Непохоже. Не позвали Мединосов. Мединосы были в городе, но собирались у себя отдельно, значит, не о свадьбе шла речь. Все, что мы знаем, это: «Чужих в замке не было!» Но кто конкретно из многочисленной родни присутствовал в тот день?

Женин слушала, широко раскрыв глаза. Умеет же Рафаэль выудить неброские детали из мутной воды давно минувших дней, да еще интерпретировать их так, что непонятное враз становится очевидным! А рассказывает он столь же интересно, как и ее отец. Вот бы их познакомить!

– Я проверил хозяйственные книги. У нас, к счастью, они сохранились. Сколько чего от кого получили, за что заплатили.

– А при чем тут гости? – удивилась Женин.

– Такого-то числа были сделаны такие-то подарки мужу сестры хозяина замка и среднему брату хозяина! – торжествуя, сказал Рафаэль. – Подарки были внесены в расходы. Предполагаю, что средний брат и муж сестры и гостили в замке. Возможно, и младший.

– А при чем тут наследство? – поинтересовалась Женин. – Они что, имели какие-нибудь претензии?

– А вдруг? Плюс еще один расход в то же время. Младшему брату хозяина замка ссудили некую сумму в долг. К нему вообще как-то странно относились, не как к рыцарю. Пытаюсь понять почему, – кивнул Раф на книжку. – Не состоял ли он в неравном браке, например. Одно ясно: в замке собрались трое мужчин семьи Медичес, и хозяин замка показывал им ножны, дарованные старшему сыну в награду. Заодно и кинжал Мединосов.

– Думаешь, что похититель – обделенный наследством или как-нибудь еще обиженный гость? – догадалась Женин.

– Не так все просто, – улыбнулся Рафаэль. – Скупая герцогиня затевала любимое развлечение тех времен – очередную локальную войну. Догадываешься, где проживали гостившие у Медичесов родственники? На территории будущей военной арены.

Женин ахнула. Рафаэль насладился эффектом и продолжил:

– Понятно, что Медичесы в этот раз выступали при дворе за мир из корыстных семейных побуждений. У них ведь были родственники с неудачным местом жительства. Почему-то их поддержали Мединосы, возможно, из-за предстоящей свадьбы и будущего родства. Рыцарям подобало желать боевой славы. А ни те, ни другие не рвались в бой!

– Глаз бури и кинжал пропали в самый подходящий для Скупой герцогини момент! – воскликнула пораженная Женевьева.

– Угу. Даже если не по ее приказу похитили кинжал и ножны, то, точно тебе говорю, она приложила все усилия, чтобы раздуть эту историю при дворе и ослабить влияние Медичесов и Мединосов хотя бы в преддверии войны.

– Ох, как все запутано. Столько мотивов, и они все пересекаются и сплетаются. Герцогиня могла подкупить недовольного наследством или пообещать рыцарство обездоленному неравным браком. Ох уж эти неравные браки! – Глаза у Женни засверкали от справедливого возмущения. – Дикие времена, ужасные нравы! Как же нам повезло жить в цивилизованном, гуманном обществе!

– Лет через триста и нас осудят за антигуманизм и отсутствие цивилизации, – улыбнулся скептически Рафаэль. – Современное общество, по большому счету, ничем не отличается от средневекового или любого другого. Люди одержимы страстями, их сдерживают лишь рамки законов. Законы диктуются экономическими соображениями. А природа человеческая одна и та же. В критических обстоятельствах дает себя знать.

Женни хотела бы возразить, пока она собиралась с мыслями, Раф продолжил с иронией:

– Если человека одолевают сверхценные идеи и ощущение собственной важности, то это диагноз. А если общество одолевают такие же идеи и ощущение важности, а?

Женни скользнула взглядом по его инвалидной коляске и выпалила:

– Но в средние века ты бы не выжил!

Она смутилась и вспыхнула. Ну почему она такая бестактная?

– Кто знает. Колесо уже было изобретено, – заметил Раф.

Женин подняла глаза и встретила его слегка погрустневший взгляд. Кто ее тянул за язык, спрашивается?

Раздался какой-то звук на улице. Женин вскочила обрадованно.

– Что обсуждаете, заговорщики? – весело спросил вошедший Барт.

– Важность государственных интересов во времена Скупой герцогини, – нашелся Рафаэль.

– Ну это просто. Безбожники, язычники, еретики, подставь нужное, владеют частью земли, и ее нужно освободить во славу Божию, государственную, человеческую, опять подставь нужное, – пожал плечами Барт. – Поесть у нас что-нибудь найдется?

Барт ел и слушал Рафаэля.

– Нет, – сказал возмущенно и резко отодвинул тарелку, – ты не тех подозреваешь, Раф! Подумаешь, обошли при дележе наследства. Не в характере Медичесов брать чужое!

Он подумал немного.

– Ну, хорошо. Пропажу ножен с Глазом бури еще можно было бы объяснить внутрисемейной попыткой восстановить имущественную справедливость. А кинжал? Это же вещь Мединосов!

«Все Медичесы – воры! Воры!» – вдруг вспомнилось Женин.

Она прижала ладошку к губам – как бы не сказать это вслух. Посмотрела испуганно на братьев. Нет, ничего не заметили.

Раф гнул свою линию:

– Один из присутствующих был не Медичесом, а всего лишь зятем.

– Только формально не Медичес. Раз его приняли в семью, значит, он из Медичесов!

– А один из них, похоже, совсем не был рыцарем! – заметила Женни.

– Ну, знаешь ли, – подскочил Барт, – это еще надо доказать! В любом случае Медичесы не способны на воровство или подлость!

Женни приподнялась.

– Мне только что один из Медичесов прочитал лекцию о природе человеческой, одолеваемой страстями! – заявила насмешливо.

Раф смутился, но на него никто не обратил внимания.

Находило же на Женевьеву такое. Просто приступы упрямства, особенно когда есть за что зацепиться, чтобы подоказывать обратное. Барт и Женни стояли друг напротив друга, сверкали глазами. Женни первая пошла на попятную.

– А почему это мы слуг в расчет не берем? – поинтересовалась она.

– Потому что у Медичесов и слуги не были ворами, предателями или подлецами, – пробурчал Бартоломью.

– Потому что слуги жили отдельно и не интересовались оружием, их наверняка и так обыскали в первую очередь и ничего не нашли, раз об этом даже упоминаний никаких не осталось, – начал перечислять причины Рафаэль.

Они поспорили еще немножко, точнее, обсудили возможную причастность слуг, и Женни засобиралась домой.

– Спасибо тебе за приглашение, – сказала она Рафаэлю на прощание. – Мы просто славно проведем вместе время в кафе или в кино, правда?

Раф кивнул ей.

Женин посмотрела на Барта и недовольно нахмурилась.

– А куда это тебя Рафаэль позвал? – поинтересовался на улице Бартоломью.

– Туда же, куда и Ллойд! – гордо ответила Женевьева Мединос.

«Пусть не думает, что я никому не нужна и только и жду, когда он соизволит вспомнить обо мне!»

– На Рождественский бал!

Барт засопел сердито.

– Почему они оба так уверены, что ты меня не пригласишь? – не выдержала Женни.

Барт скривился, поднял ветку с земли. Нехотя процедил:

– Потому что это единственное мероприятие, которое обязательно из года в год – традиция в семье уже такая – посещают мои родители.

Он чуть не застонал.

– Я даже не знаю, с какой стороны к отцу подойти и сообщить, с кем я собираюсь появиться на балу, чтобы для них это не было новостью. Отец мрачный в последнее время. Зимой у него всегда меньше работы, а тут как назло сплошные неприятности.

Барт заехал веткой по забору, трухлявая древесина рассыпалась у него в руках.

– Он же по старой фамильной привычке во всех финансовых проблемах винит Мединосов!

Барт остановился и с отчаянием посмотрел на Женни.

– У нас еще есть время, я найду, что ему сказать. Или вообще не пойдем на бал!

– А как же Рафаэль не испугался меня пригласить? – горько спросила Женевьева.

– Хорошо ему! – заорал Барт. – Он младший! Он больной! Ему все сходит с рук!

– Женин. Я собирался сделать тебе сюрприз, если договорюсь с родителями. Мне заплатят за покраску Большой бальной залы дополнительные деньги. Я думал, ты сможешь выбрать себе на них самое лучшее бальное платье, какое только захочешь. Правда.

– Вот глупый, – смягчилась Женин.

Она представила, как мучилась бы в поисках подходящих слов, чтобы сказать своим родителям, с кем она идет, если бы они тоже засобирались на этот проклятый бал.

– Мне не нужно никакое платье.

– Я знаю, ты и без платья красавица, но там же будут посторонние люди, нельзя совсем без платья! – невинно заметил Барт.

Женин покраснела до корней волос, взглянула – он смеется.

– Ах ты гад! – Она обернулась в поисках, чем бы его огреть хорошенько.

Нашла ветку, проверила на прочность и бросилась догонять во всю прыть улепетывающего от нее и гогочущего Барта. Догнала. Он не дал ей драться, подхватил и закружил. Поставил и поцеловал. Женин обняла его. Барт погладил ее по голове, наслаждаясь знакомым ощущением шелка под рукой.

– Платья! – подняла Женин голову. – Говорят, у вас в подвалах хранятся сундуки с одеждой.

– Из этого хлама ничего не подойдет для бала. Ветошь. Старье. Рассыплется в пыль, – удивился Барт такому предложению.

– Я и думать забыла о каком-то бале! – сердито топнула Женин ногой.

Забыла или помнила – это неважно!

– Ты сказал «платье», мама Ллойда мне все уши прожужжала, какая красивая бывает старинная вышивка. Захотелось взглянуть.

– В надежде найти завалявшийся в карманах кинжал, а заодно и ножны? – рассмеялся Барт.

Слава Богу, что Женевьева его понимает. И не дуется.

– Если хочешь, можем совершить экспедицию в подземелья замка Медичесов! – предложил он.

– Конечно, хочу! – запрыгала Женни.

– Это кто с тобой был? – Маленький дедушка, кряхтя, вышел из своей спальни. – Джек?

Женни кивнула. «Джек».

– Это он нарисовал розу? – поинтересовался прадедушка.

– Да! Правда, он хорошо рисует? – засияла Женни.

– Очень хорошо, – похвалил прадедушка.

– Дедушка, как ты думаешь, почему столько Медичесов присутствовало в замке в день исчезновения кинжала и Глаза бури? – Женни забралась на стул с ногами и обняла себя за коленки.

– По разным причинам. И не все из них были Медичесами. Один из них был зять…

– Знаю, знаю, – закивала Женни.

– Он, например, приехал забрать своего сына из услужения.

– А тебе откуда это известно, дедушка? – расцепила Женни руки и выпрямилась удивленно.

– Письмо одно попало к моему деду. Купил на аукционе за копейки. Его привлекло упоминание фамилии Meдичесов и дата. Некто жалуется родственнику, что жена просит забрать ребенка из замка Медичесов. То ли там с ним плохо обращались, то ли мать приболела и желала увидеть сына. Я уже не помню. Ничего интересного, кроме даты, когда зять Медичесов собирался ехать в замок. Я поищу завтра в архиве. Напомни мне.

– Конечно.

«Просто детективная история, – подумала Женни в кровати. – Рафаэль обрадуется, когда я покажу ему письмо. А я возьму да найду кинжал и ножны в сундуке с тряпьем!» Она показала воображаемому Барту язык и уснула.

Утром прадедушка с торжествующим видом протянул Женевьеве папку.

– Не подвела меня память! – довольно смотрел он, как Женни аккуратно открывает и разглядывает его сокровище.

Женевьева полюбовалась на непривычные буквы. Прочитать с ходу не смогла, но Маленького дедушку просить не стала. Рафаэль точно разберется.

Они обрадованно повернулись на стук в дверь. Увы, вошел совсем не тот, кого оба хотели бы видеть. Прадедушка не отказался бы от свежих новостей, хоть как-то касающихся кинжала. Правнучка уже целую вечность, со вчерашнего вечера, не видела своего Бартоломью. А в дверях топтался, стряхивая капельки дождя с кожаной куртки, Ллойд Оричес.

Прадедушка тут же засобирался «полежать после завтрака». Свежий румяный Ллойд сообщил бодро, что на улице холодно и моросит дождик, и уселся на освободившийся дедушкин стул. Женни усмехнулась: умеет Ллойд везде и всегда вести себя по-хозяйски.

– Мама просила узнать у тебя адреса каких-то ресторанов в Порт-Пьере, – пояснил Ллойд свое вторжение. – И спрашивала, не хочешь ли что-нибудь передать с нею родителям.

Он оглядывался, рассматривая убогую обстановку домика Маленьких. Наткнулся взглядом на открытую папку на столе. Повертел небрежно.

– Осторожно! – вскрикнула Женни. – Ты даже не представляешь, сколько лет этому документу.

Она отобрала папку. Написала на листочке название и адрес ресторана, где сервируют чай, нарисовала, как пройти от Литературного салона отца.

– Так хочешь что-нибудь передать? – напомнил Оричес.

– Пожалуй, что нет, – задумалась Женни. – Вот разве кое-что забрать из дома…

– Это потом. Скажешь, что надо, когда я поеду на закрытие выставки.

– А на открытие ты не хочешь попасть? – удивилась Женни. – Оно интереснее.

Ллойд махнул рукой:

– Да ты что! Если ехать на открытие, то потом окажется, что всю неделю надо там торчать.

Он пожал плечами и улыбнулся своим мыслям. Женевьеве на секунду показалось, что он стал похож на кота Медичесов, которого она видела несколько раз в пристройке к замку. Как только кто-нибудь открывал холодильник, тот неизменно появлялся. Женни присмотрелась внимательнее. Встретила взгляд Ллойда и покраснела. Приходят же ей в голову странные аналогии. Оричес вопросительно поднял брови.

– Я тебе завидую, – вернулась к разговору Женни. – В Порт-Пьере так хорошо!

– В это время года на побережье? – не поверил он.

– Теплее, чем здесь! Ветрено, конечно. Но воздух с запахом водорослей. Ах! Ты все время ощущаешь, что море рядом! – воскликнула Женин.

Как же можно не любить Порт-Пьер? Даже зимой. Она принялась расписывать Ллойду, как там замечательно бродить по узким путаным улочкам, между домов с вычурными балконами и наружными витыми лестницами.

– Поехали вместе на закрытие выставки, – перебил он Женин, – навестишь свой Порт-Пьер.

Ллойд взял ее за руку:

– А… Э… – Он поколебался немного. – Если хочешь, то можно и на открытие съездить.

– Заманчиво. Спасибо. – Женин осторожно освободила руку. – Но я не могу оставить Маленьких дедушку с бабушкой.

Женин кивнула в сторону спален. «Есть и другие причины», – подумала она, скользнув взглядом по окну, в котором маячил темный мокрый замок Медичесов.

– Передавай маме мои пожелания успеха! У нее получится!

Ллойд кивнул:

– Увидимся.

– Ллойд!

Он остановился в дверях в надежде, что она изменила решение.