Басни
вернуться

де Лафонтен Жан
Шрифт:

Ласточка и Птички

Перевод И. Дмитриева

Летунья Ласточка и там, и сям бывала, Про многое слыхала, И многое видала, А потому она И боле многих знала. Пришла весна, И стали сеять лён. «Не по€ сердцу мне это! — Пичужечкам она твердит. — Сама я не боюсь, но вас жаль; придет лето, И это семя вам напасти породит, Произведёт силки и сетки, И будет вам виной Иль смерти, иль неволи злой; Страшитесь вертела и клетки! Но ум поправит всё, и вот его совет: Слетитесь на загон и выклюйте всё семя». «Пустое! – рассмеясь, вскричало мелко племя. — Как будто нам в полях другого корма нет!» Чрез сколько дней потом, не знаю, Лён вышел, начал зеленеть, А Птичка ту же песню петь: «Эй, худу быть! ещё вам, Птички, предвещаю: Не дайте льну созреть; Вон с корнем! или вам придет дождаться лиха!» «Молчи, зловещая вралиха! — Вскричали Птички ей. — Ты думаешь, легко выщипывать всё поле!» Ещё прошло десяток дней, А может, и гораздо боле; Лён вырос и созрел. «Ну, Птички, вот уж лён поспел; Как хочете меня зовите, — Сказала Ласточка, – а я в последний раз Ещё пришла наставить вас: Теперь того и ждите, Что пахари начнут хлеб с поля убирать, А после с вами воевать: Силками вас ловить, из ружей убивать И сетью накрывать; Избавиться такого бедства Другого нет вам средства, Как дале, дале прочь. Но вы не журавли, Для вас ведь море – край земли; Так лучше ближе приютиться, Забиться в гнёздышко, да в нём не шевелиться». «Пошла, пошла! других стращай Своим ты вздором! — Вскричали Пташечки ей хором. — А нам гулять ты не мешай!» И так они в полях летали, да летали, Да в клетку и попали. Всяк только своему рассудку вслед идёт: А верует беде не прежде, как придёт.

Городская и Полевая Крысы

Перевод Г-та

Однажды Крыса городская На пир к себе землячку позвала. Землячка ж та была Провинциалка – Крыса полевая. Вот гостья в барский дом является на зов. Там в зале, на ковре французском, Хозяйка ждёт её. Обед уже готов, И счёту нет всем яствам и закускам. Какая роскошь! подлинно что рай! С господского стола за месяц все объедки, Приберегла хозяйка для соседки — Что хочешь, то и выбирай! Тут, насказав любезностей несчётно И весело болтая всякий вздор, Уселись Крысы на ковер И принялись за яства беззаботно. Вдруг слабый шум раздался у дверей... Хозяйка взвизгнула, кричит: «Беги скорей!» И в угол шмыг; за нею гостья следом. Но вскоре шум замолк, и потчевать обедом Хозяйка гостью снова начала. «Пойдём, – промолвила она, — Теперь всё тихо, слава Богу!» А гостья ей в ответ: «Нет, милая, прощай! Хоть вкусен твой обед, А мне пора в дорогу. Прошу теперь ко мне: я ем не на коврах, И редких блюд таких в деревне не бывает, Зато в обеде мне никто уж не мешает, И радостей моих не прерывает страх».

Волк и Ягнёнок

Перевод И. Крылова

У сильного всегда бессильный виноват: Тому в Истории мы тьму примеров слышим, Но мы Истории не пишем; А вот о том как в Баснях говорят. Ягнёнок в жаркий день зашёл к ручью напиться; И надобно ж беде случиться, Что около тех мест голодный рыскал Волк. Ягнёнка видит он, на добычу стремится; Но, делу дать хотя законный вид и толк, Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом Здесь чистое мутить питьё Моё С песком и с илом? За дерзость такову Я голову с тебя сорву». «Когда светлейший Волк позволит, Осмелюсь я доне€сть, что ниже по ручью От Светлости его шагов я на сто пью; И гневаться напрасно он изволит: Питья мутить ему никак я не могу». «Поэтому я лгу! Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете! Да помнится, что ты ещё в запрошлом лете Мне здесь же как-то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!» «Помилуй, мне ещё и отроду нет году», — Ягнёнок говорит. «Так это был твой брат». — «Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сват И, словом, кто-нибудь из вашего же роду. Вы сами, ваши псы и ваши пастухи, Вы все мне зла хотите И, если можете, то мне всегда вредите, Но я с тобой за их разведаюсь грехи». — «Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушать, Досуг мне разбирать вины твои, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Сказал – и в тёмный лес Ягнёнка поволок.

Человек и его Изображение

Перевод О. Чюминой

Герцогу де Ларошфуко

Жил некто; сам себя любя, И без соперников, на диво Считал красавцем он себя, Найдя, что зеркала показывают криво. И счастлив был, гордясь собой, Он в заблуждении упрямом. Представлены услужливой судьбой, Советники, столь дорогие дамам, Напрасно перед ним являлися гурьбой. Повсюду зеркала: в окне у фабрикантов, На поясе у модниц и у франтов, Во всех домах! И вот, страшась зеркал, Что делает Нарцисс? – бежит в уединенье. Но там ручей прозрачный протекал. Разгневанный, в недоуменье, В струях своё он видит отраженье И прочь бежит от светлого ручья, Но сожаленье затая: Настолько тот ручей заманчив и прекрасен. Смысл этой басни очень ясен: Тот, кто в себя без памяти влюблён, — Души подобье нашей он, А зеркала – чужие заблужденья; Нам образ наш являют зеркала В правдивом воспроизведенье. Ручей же, чья вода светла, — Составленное в назиданье Полезных «правил» мудрое собранье.

Стоглавый и Стохвостый Драконы

Перевод О. Чюминой

У императора посланник падишаха (Гласит предание) держал себя без страха, И силы сравнивал обеих их держав. Тут немец вымолвил, слова его прервав: – У князя нашего есть многие вассалы, Владенья чьи воистину не малы, И каждый, в силу данных прав, Своею властию, на помощь господину Способен выставить наемную дружину. Но рассудительно сказал ему чауш [1] : – Я знаю, кто и сколько душ Здесь может выставить, и это очень живо Напоминает мне рассказ, В котором всё хоть странно, но правдиво. Из-за ограды как-то раз Дракон предстал мне стоголовый, На жертву броситься готовый. Смертельным ужасом томим, Я чувствовал, что кровь моя застыла в жилах; Но страхом я отделался одним: Достать меня он был не в силах. Об этом думал я, когда Дракон другой — Стохвостый, но зато с одною головой, Явился мне. Затрепетал я снова, Увидев, как прошла сперва В отверстие Дракона голова, Путь проложив затем для остального. Ваш господин – даю в том слово — Подобье первого, а мой – второго.

1

Чиновник, передающий волю падишаха и вводящий к нему посланников.

Осёл и Воры

Перевод Г-та

Украв вдвоём Осла, сцепилися два Вора. «Он мой!» – кричит один. «Нет, мой!» – в ответ ему вопит другой. До драки вмиг дошла их ссора: Гремит по лесу шумный бой, Друг друга бьют они без счёту и без толку; А третий Вор меж тем, подкравшись втихомолку, Схватил Осла за холку И в лес увёл с собой. Не так же ль точно часто поступают Державы сильные со слабою страной?! Из-за неё заводят спор между собой, Одна другую в битвах поражают, И обе ничего не достигают; А третий кто-нибудь без шума и хлопот Добычу их себе берёт.

Предостережение богов Симониду

Перевод Ф. Зарина

«Перехвалить нельзя, хваля Богов, любовницу и короля», — Сказал Малерб. Согласен с этим я, И это правило всегда блюсти нам надо: Лесть и спасёт, и охранит. Но вот как в древности платили боги За похвалы. Однажды Симонид Атлета восхвалить хотел в высоком слоге; Но, рассмотрев поближе свой сюжет, Увидел, что почти в нём содержанья нет. О чём писать? Родители Атлета Совсем неведомы для света: Отец его – лишь скромный мещанин, Для песнопения предмет ничтожный; Известен лишь Атлет один. И вот Поэт, сказав о нём, что лишь возможно, Отвлёкся в сторону: поставил В пример всем доблестным борцам

Конец ознакомительного фрагмента.