– У моего друга проблемы. И вместо того, чтобы помочь, по-моему, я сделала только хуже.

– Что за друг?

– Он был в кафе, помнишь? Смотрел на нас слишком пристально.

– Тогда все были слегка взвинчены.

– Он особенно. Я даже не знаю, как объяснить, - краснея, убираю с лица волосы и выдавливаю нервную улыбку. – Просто…, черт, это глупо.

– Мира, ты меня заинтриговала. Да, ты вся красная! Как помидор, - невинно вскидывая брови, восхищается парень и удивленно щурит глаза. – Давай же, не томи! Я должен знать, что вызывает на твоем лице такое смущенное выражение.

– Думаю, он ко мне неравнодушен.

– Думаешь?

– Ладно. Знаю. Я знаю, что он влюблен в меня с седьмого класса. Просто раньше его чувства не вызывали таких проблем. Но сейчас…

– Что он сделал? – В вопросе Димы больше нет и толики усмешки. Парень напрягается, смотрит на меня так серьезно, что это даже пугает. – Он обидел тебя?

– Нет! Он никогда не сделал бы мне больно, - решительно заверяю я и вдруг вспоминаю вазу, пролетевшую в нескольких сантиметрах от моего лица. Растеряно убираю назад волосы, придавливаю их пальцами к голове и тяну, - Артем подсел на иглу. Мне недавно об этом рассказала Лена. Я хотела найти его родителей, пожаловаться – пусть ябедничество и некий род предательства, плевать – но сегодня он сам пришел. Минут за пятнадцать до нашей с тобой встречи.

– И что он хотел?

– Не знаю. Думаю, он обижен и уязвлен. Я никогда не отвечала взаимностью на его чувства. Исчезла после смерти родителей. Сейчас встречаюсь с тобой.

– А мы с тобой встречаемся? – Толкаю парня в бок. Усмехаясь, он ласково обнимает меня со спины, целует в ухо и прижимает к себе. – Мира, если он колется, с ним опасно находиться рядом. Он ведь не контролирует свои действия.

– Ему плохо, Дим. Тема считает меня предателем, сгоряча начал принимать таблетки. Теперь…

– Стой, стой, стой. Где здесь твоя вина? Его зависимость – его проблемы.

– Но он мой друг. – Смотрю на парня взволнованно, с вызовом. Почему-то внутри просыпается странное ощущение, будто я должна защитить Артема, должна ответить за него, должна объяснить, что он заслуживает помощи. – Я не могу бросить его в такой ситуации.

– Никто и не говорит тебе бросать. Просто твои переживания напрасны. В смысле, ясное дело, ты волнуешься: лучший друг так влип. Но в борьбе с наркотиками, ты бессильна в той же степени, что и он сам, понимаешь? Винить себя в его глупости – абсурд. Это его решение, его выбор.

– Есть еще кое-что. Раньше я играла с ним, играла с его чувствами, - признаюсь и стыдливо опускаю взгляд на сомкнутые пальцы. Пару раз выдыхаю теплый воздух, а затем нехотя продолжаю. – Знаю, это ужасно, но мне нравилось наблюдать за его вечной податливостью. За его постоянной верностью, что ли. Как у собаки. Господи, - покачиваю головой и раздраженно прикрываю глаза. – Я вела себя отвратительно. Ужасно. Поэтому недавно пообещала себе больше никогда не делать ничего подобного, не опускаться так низко. Но сегодня – сегодня природа опять взяла вверх. Случайно, честно, абсолютно случайно я вновь сыграла на его привязанности.

– И что же ты сделала? – настороженно интересуется Дима.

– Попросила завязать с наркотиками ради меня.

– Это все?

– Думаешь, я бы смогла пойти дальше? – вскидываю брови и оборачиваюсь. Парень молчит, и это злит меня так сильно, что я отодвигаюсь в противоположную от него сторону и уязвленно расширяю глаза. – О чем ты говоришь?

– Я не сказал ни слова.

– Тогда о чем ты подумал?

– Пойми меня правильно. Этот разговор, как красная тряпка. Я не имею ничего против твоего друга, возможно, он отличный, замечательный парень, как скажешь. Но, Мира, неужели ты действительно думала, что его неразделенная любовь может мне понравиться?

– Речь сейчас не об этом.

– Речь всегда об этом. Все сводится к чувствам.

– Но я не…

– Знаю. Ты не хотела.

– Неужели ты ревнуешь?

Несмотря на напряжение, Дима криво улыбается и, пожав плечами, отрезает:

– Отчасти.

– Отчасти? – взрываюсь хохотом. – Но это глупо.

– Это нормально. Я не хочу тебя потерять. К слову жизнь у нас с лимонным привкусом, все шатко, хрупко, и тут вдруг на горизонте появляется достойный соперник.

– Какой же он достойный соперник, если я ничего к нему не испытываю?

– Мира, вы знакомы с детства. Он в курсе всех твоих сокровенных страхов, желаний, грешков, он видел, как ты росла, знает, что ты любишь, что обожаешь, в каком количестве, когда и как часто. Он слышал, а может и был свидетелем той истории, из-за которой у тебя на правом плече притаился маленький шрам. Он часть твоей жизни, важная часть. А я кто? Мало сказать, что я ревную. Это само собой разумеется, уж поверь. Более того, я завидую. Завидую тому, как он тебе близок. Ты умудрилась даже разозлиться, когда я намекнул оставить его в покое.