Испанский посол не верил своим ушам. Неужели это тот самый Сесил, тонкий политик, человек, у которого вошло в привычку взвешивать каждое слово, прежде чем произнести его! И выложить все это испанскому послу, всем известному шпиону своей страны!

Сесил овладел собой, он схватил де Куадру за руку и горячо произнес:

— Я умоляю ваше превосходительство никому ничего не рассказывать. Это тайна королевы.

Посол поклялся сохранить услышанное в секрете и поспешил в свои апартаменты, чтобы тут же засесть за депеши, которые в данном случае, он был в этом уверен, возбудят чрезвычайный интерес со стороны его царственного хозяина.

В воздухе над Камнор-Плейс повис легкий сентябрьский туман. Пинто находилась на верхнем этаже дома и обозревала оттуда окрестности. Какая вокруг царила тишина! Вчера она наблюдала за людьми, проезжавшими мимо на ярмарку в Эбингдон. Теперь слуги уже вовсю судачили об этом событии, только когда они принимались обсуждать ярмарку, то прекращали болтать по поводу лорда Роберта и королевы.

Бедная Эми! Она безумно всего боялась — боялась каждого звука шагов, боялась даже своего страха, и по этой причине она не говорила о нем никому, даже Пинто. Она понимала, что стоит на пути лорда Роберта к его браку с королевой.

Недавно они услыхали, что одна женщина в Брентфорде была арестована за то, что сказала, будто королева ждет ребенка от лорда Роберта. Может, она говорила правду?

Пинто боялась этого дома.

Вокруг широко раскинулись красивые земли, но сам дом был скрыт многочисленными деревьями, и только из окон верхних этажей можно было окинуть взглядом окрестности.

Несколько комнат оказались просторными, но там, где раньше находились кельи, помещения были тесными. В доме имелись также две лестницы. Одна из них, узкая винтовая поднималась из кухонь, а та, которая опоясывала старый холл, служивший монахам общей залой, была широкой и с искусно вырезанными перилами. Винтовая лестница не была огорожена, поэтому с любой ее ступеньки можно легко посмотреть в «колодец».

Дом казался наполненным тенями и призраками прошлого. Пинто не нравились мысли, которые посещали ее во время пребывания в Камнор-Плейс.

К тому же на прошлой неделе произошел случай, который заставил ее еще больше насторожиться.

Эми почувствовала себя плохо, и Пинто, опасаясь, что ее уже успели отравить, прямо-таки обезумела от горя. Ее страх оказался настолько велик, что она убедила Эми пригласить лекаря — не из числа обслуживающих лорда Роберта, а друга Хайдов.

Но этот человек отказался прийти. Он сказал, что у лорда Роберта есть свои собственные лекари. Следить за здоровьем жены лорда Роберта входило в их обязанности.

В его поведении было что-то настолько странное, что даже Эми не могла больше закрывать на это глаза. Лекарь не решился прийти, так как заподозрил, что Эми отравили, и не захотел быть замешанным в это дело. Если Эми внезапно умрет, и будет произведено вскрытие, после чего докажут, что она отравлена, то высокопоставленным лицам потребуется найти козла отпущения, а у этого человека не было ни малейшего желания стать им. Если Эми необходим врач, то пусть она воспользуется одним из служащих своего мужа.

— Нет, — сказала Эми, — в конце концов я не думаю, что мне нужен лекарь. На меня всего лишь напала легкая меланхолия. И больше ничего.

Но как пугала ее эта жизнь!

Теперь Пинто была твердо уверена: жизнь Эми находится в опасности. По поведению лекаря стало ясно, что вся страна ждала, что она умрет от яда, чтобы потом могли сказать, будто смерть наступила от неизлечимой болезни. Уже ходили слухи, что она якобы страдала от рака груди.

Так как все говорили о яде, то и самому лорду Роберту лучше других должно быть известно об этом, поэтому можно утверждать с полной уверенностью, что Эми умрет от яда. Она должна умереть, раз ее следовало убрать с пути Роберта, но ее смерть должна казаться естественной, потому что в противном случае вся страна воскликнет: «Убийство!» Что могла предпринять Пинто? Куда ей обратиться? Увы! Она могла лишь оставаться подле своей госпожи в надежде охранить ее. Но они — всего лишь пара беззащитных женщин против нетерпеливого врага.

Спустившись вниз, Пинто в холле повстречалась с беседуюшими между собой Форстером и госпожой Оуэн, которая, живя вдали от своего мужа, попросила разрешения остаться в доме.

Когда Пинто спустилась по лестнице, Форстер, мило улыбнувшись, заявил:

— Я не сомневаюсь в том, что вы попросите свою госпожу позволить вам съездить на ярмарку.

— Может, и так, — сказала Пинто.

— Только что из Виндзора прибыл гонец. Он привез миледи письмо. Он говорит, что завтра господин Томас Блаунт прибудет сюда из Виндзора с подарками и письмами от милорда к ее светлости.

— Миледи будет рада получить весточку от лорда Роберта, — молвила Пинто.

Она вышла.

Господин Томас Блаунт! Родственник лорда Роберта, человек, чье огромное состояние основывалось на богатстве его хозяина, человек, готовый незамедлительно исполнить приказания лорда Роберта… даже если потребуется убить его жену.

«Он посылает письма, посылает подарки, — подумала Пинто, — а сам ждет не дождется, чтобы убрать ее со своего пути.»

Пинто показалось, что опасность приблизилась вплотную.