Так или иначе, но Родс и Джемсон действительно не были подготовлены к восстанию ндебелов. Их внимание приковала сперва организация набега, а потом — его провал.

Но конечно, восстание могло произойти и без ухода его солдат. Пожалуй, оно было неизбежно. Очень уж много недовольства накопилось в Южной Родезии, стране, которая теперь была центральной областью его империи — между алмазно-золотым царством к югу и другими Родезиями — к северу.

Родс стремился очень быстро сломить традиционную жизнь в междуречье Замбези — Лимпопо и организовать все по-новому, в соответствии, как сказали бы теперь, со своей моделью. Он ведь хотел не просто захватить новые земли, а колонизовать их, то есть создать большую и крепкую белую общину.

Ему чудилось, что он соберет здесь такую британскую молодежь, о которой писал в своих завещаниях, — людей, беззаветно преданных идее величия своей нации и своей империи. Таких, кто хочет добиваться и умеет добиться, — старателей, фермеров, коммерсантов, инженеров. Деятельных, энергичных. Инициативных и вместе с тем слепо послушных ему, Родсу, — он хотел тут совместить несовместимое, как, впрочем, столь многие правители до и после него.

И вторя ему, английская печать убеждала своих соотечественников, что колонизовать Родезию — дело британской национальной чести. «Пионеры» Родса воспевались как образец для подражания. Не жалел красок даже «Таймс»: «Энергичные, решительные, загорелые, с проницательным взглядом, эти пионеры — самая отборная часть англосаксонской расы». [151]

Родс надеялся, что поселенцы создадут такие фермерские хозяйства, города, горное дело, торговлю, которые сделают страну, носящую его имя, важной частью Британской империи, а может быть, и всего мира. И что Родезия станет трамплином для дальнейшего расширения британского владычества в Африке, для воплощения плана Кейптаун — Каир — и телеграфа, и железной дороги, а в конечном счете и непрерывной, широкой и прочной полосы английских владений. И он со своей обычной напористостью стал осуществлять эти планы.

К изумлению ндебелов и шонов, с юга ехало все больше белых людей. В повозках и на лошадях. Самые бедные нередко проходили часть пути пешком, погибая от болезней и лишений.

Европейское население страны в 1895 году составило уже 3600 человек. Быстро воздвигалось новое Булавайо на пять километров южнее разрушенной ндебельской столицы. Улицы прокладывались очень широкими — так, чтобы упряжки, в которых бывало по 12, а то и по 24 пары волов, могли разъехаться без особого труда. Делались посадки быстрорастущих деревьев. Родс призывал строить как можно больше и быстрее: «Дом а , дом а , дом а !» И город быстро застраивался.

На месте времянок из рифленых листов железа возводились кирпичные дома. Была оборудована типография, начала выходить газета «Матебелеленд таймс» и другие издания. Появились площадки для игры в крикет и даже скаковой круг, не говоря уже о барах и лавках. В марте 1895-го — прошло немногим больше года после войны с Лобенгулой — в Булавайо жило больше полутора тысяч европейцев, в Солсбери — больше семисот.

Человеку, давшему стране свое имя, хотелось всячески развивать предпринимательство, насаждать «дух Сесиля Родса». Он всемерно поощрял в «пионерах» надежды, что Булавайо и другие города Родезии станут новым Йоханнесбургом и Кимберли. Он даже отобрал в Кимберли тридцать молодых людей, наиболее близких его образу колониста, и отправил их в Родезию.

Джозеф Чемберлен сияет как солнце, глядя на расправу Родса с народом ндебеле. Карикатура из газеты «Лейбор лидер» за 23 мая 1896 года. Газета иронизирует по поводу слов Чемберлена: «Именно таким людям, как Сесиль Родс, Англия обязана величием своей империи»

Но жизнь там была трудной. Стоило Родсу появиться в Родезии, как поселенцы принимались жаловаться на тяготы и лишения, просили денег. Из тридцати отобранных Родсом кимберлийских молодых людей к 1896-му году в Родезии остались только двое. Остальные, по признанию секретаря Сесиля Родса, умерли или уехали из страны, сильно подорвав здоровье. [152]

Главное же, окончательно рушились надежды на золото, а оно-то ведь и было главной притягательной силой для колонистов. В начале девяностых стало ясно, что золота очень мало в стране шонов, теперь — что не лучше положение и на землях ндебелов. В 1894-м по поручению Родса страну объездил Джон Хеммонд. Он пользовался тогда славой чуть ли не лучшего в мире специалиста по золоту — и по технике добычи, и по обнаружению месторождений. Если у Родса и оставались еще какие-то иллюзии, то Хеммонд развеял их. Золота было мало.

Так что приходилось еще больше делать упор на развитие фермерского хозяйства, а значит, и на тем большее ограбление африканцев.

Развитие страны в понимании Родса было тесно связано с ограблением африканцев. Родсу, как и многим европейцам того времени, это казалось так естественно! Земельные угодья Родезии Привилегированная компания считала своей собственностью. Отчуждение земли шло так стремительно, что, когда ндебелы, отступавшие на север в конце войны 1893 года, стали возвращаться, многие их земли были уже отданы европейцам.