Шрифт:
— Спросите у своих коллег! — посоветовала она и покинула палату.
— Да–а, — протянул я. — День у нее явно выдался тяжелым… Эй, а кто–нибудь собирается меня кормить?
Риторический вопрос, поэтому мне самому пришлось тянуться к прозрачному сосуду, в котором так аппетитно застыла жидкая дрянь. Как никак, но мне казалось, что я не ел уже целую вечность. Возможно так и было. А возможно мой организм требовал больше пищи для естественного восстановления.
Да, да, именно так: я об этом где–то читал. Мое выздоровление шагало семимильными шагами по пути прогресса. И не удивительно: мною занимались лучшие студенты Академии. Что это за Академия такая, я узнал немного позже, от одной не в меру разговорчивой девушки, которая наверно и существовать без того не могла, чтобы не болтать каждую свободную минуту. Суть была проста как моя жизнь: в Академии учились маги. Разных уровней и направлений. Начиная детьми и кончая вполне взрослыми и оформившимися личностями. А еще Академию обязательно нужно было произносить и писать, словно это слово значило очень много. С большой буквы. Когда я пошутил над этим, даже та разговорчивая студентка почему–то обиделась и некоторое время не хотела со мной разговаривать. Но так как дежурной была именно она, то долго хранить молчание не получилось.— Скажи, а ты долго проходил курс практики? — не удержалась девушка. — Честно говоря, она такая н–у–дная…
Замечательно, я поаплодировал себе, радуясь что меня назвали нудным. Обидно знаете ли. Может мне пошутить? Я знаю пару классных шуток, хотя все они… м–мм… нет, я не знаю классных шуток.
— Э? Что? — не врубился я.
— Ах, я совсем забыла. — Огорченно протянула девушка, собирая со стола подносы и грязную посуду. — Ты же у нас потерял память. О, можно мне посмотреть?
В руках у нее был серебряный медальон, который неведомым образом оказался рядом со мной в палате. Я пожал плечами, не особо переживая уже потому, что девушка задавала этот вопрос чисто из вежливости. И, конечно же, еще до вопроса кулон был у нее в руках.
— Какой он замечательный, гладкий, ребристый, теплый. Я мечтаю именно о таком. Мм–м. Я его даже в руках держу, представляешь?
Представляю. Я незаметно скорчил противную рожу. Не только мне, значит, он в свое время понравился. Но к тем характеристикам, что описала девушка, добавлялась следующая: он был не моим. А избавиться от него у меня никак не получалось, так как последние четыре дня я был прикован к постели. Даже на прогулку в коляске не брали, и я не имел возможности обронить его где–нибудь в коридоре.
— Тебе он нравиться? — спросил я. — Тогда забирай, мне он совершенно ни к чему.
Студент магии посмотрела на меня из–подо лба и улыбнулась прямой и светлой улыбкой, после чего постучала пальцем по виску. Я улыбнулся в ответ, но кислая рожа победила. Она улыбнулась еще шире — все привыкли ко мне именно такому — после чего произнесла:
— У тебя таки действительно что–то с головой. Леди Мирабелла как всегда оказалась права.
Магичка покинула комнату, а я лишь пожал плечами. Украденный медальон мага так и лежал на столе, поблескивая своей поверхностью — гладкой и ребристой.
— Итак, как вас зовут?
Уже неделю я пил какую–то дрянь. И готов был сказать все что угодно. Но чего от меня ожидали, я понятия не имел, поэтому просто смотрел в одну точку.
— Как вас зовут… сэр, вы меня слышите?
— Слышу.
— И?
— Хм. И? — втянув голову в плечи, спросил я.
Мы находились в затемненной квадратной комнате, где места хватало только на стол и два стула с разных сторон. Единственным источником света был странный цветок, чей бутон светился фиолетовой рябью. Спина до сих пор болела, но я поверить не мог, что мой хребет цел. Кудесники из Академии делали необычайные чудеса. И для простого солдата–то.
Невероятно. В такой ситуации и правда захочется крикнуть: Слава Саракину. А кстати, выжил ли наш сюзерен? Конечно да, что за глупые вопросы я задаю.
— Мы же договорились, что вы будете отвечать на вопросы. Я не могу выуживать информацию из ваших намеков, постепенно собирая их в общую картину. Вы ничего не чувствуете после курса лечения эликсирами?
Знать бы еще что отвечать, мой юный друг. Конечно чувствую, при чем каждый раз, когда вместе к завтраком получаю порцию этого пойла, которое лучше всего можно охарактеризовать как чрезвычайно горький кисель. Ни слить незаметно, ни залпом выпить…
— Практика? — спросил я у лица, которого не видел. Надеюсь, он мое тоже.
Ответили мне не сразу, но после я услышал, что да.— Ну так и давай, практикуй. Или ты думаешь, что все так просто? Сам ведь определять должен… по симптомам.
— Я должен определить ваше имя? — с большой заминкой, не веря, переспросили меня с другого конца стола. — По симптомам?
Очень хотелось сказать «Ну да», но после до меня самого дошло, что я сморозил что–то не то. Сидеть в этой комнате порядком поднадоело, хотелось наружу, но разве меня выпустят отсюда так просто?
— Тод, просто Тод.
Интересно, сколько раз я повторяю это? Наверно уже десятый, а этот хмырь все никак не может усечь себе на носу. Тод. Разве так сложно? Без всяких приставок, титулов (которых у меня нет), синтаксических нагромождений. Ничего сложного, правда? Так почему же я общаюсь с этим… м–м… человеком, уже вторые сутки?!
— Тэкс, возможно «Слезы феи» слишком слабое снадобье. — Сделал себе заметку практикант. — Честно говоря, результата от них никакого и не ожидалось. Так, только попробовать. Ведете же себя нормально, словно и проблем–то никаких нет.