— Нет, — твердо сказала Джиран. — Нет, леди. Я всего лишь могу рассказать то, о чем слышала.

— Как далеко простирается это болото?

Пальцы Джиран коснулись спины Вейни, словно ища поддержки.

— Оно увеличивается, — сказала она, — а земля уменьшается. Я помню, как люди из племени шию приходили в Хиюдж. Это было очень давно.

— И шию не приходят сейчас?

— Я не уверена, что дорога проходима, — ответила Джиран. — Они у нас не появляются. Но болотники торгуют с ними.

Моргейн все выслушала, ее серые глаза стали задумчивыми. В течение всего долгого пути она не сказала Джиран ни одного утешительного слова. К полудню они достигли места, где на небольшом расстоянии от дороги росли зеленые деревья. Гроза постепенно затихла, все еще брызгая на них капельками дождя. Они расположились отдохнуть на обрамленном течением островке с сочной зеленой травой — небольшое пятнышко красоты в гниющем пространстве. Водянистое солнце безуспешно боролось с серой дымкой, но маленькая луна была почти не видна на небе.

Они дали волю коням, Моргейн разделила оставшуюся еду и угостила Джиран. Но Джиран, схватив свой кусок, отсела на узкую полоску травы как можно дальше от них. Она сидела сжавшись в комочек рядом с болотом, предпочитая не очень живописный вид и одиночество. И Моргейн по-прежнему не произнесла ни слова. Вейни ел, сидя на берегу позади нее. Он думал о том, что не только гнев заставляет ее молчать. Бывали периоды, когда Моргейн долго блуждала в своих мыслях. Что-то давило на ее разум, и он понимал, что ему это недоступно.

— Она, — неожиданно сказала Моргейн, уставясь на него, мягким голосом, — пустилась в этот путь, потому что была в отчаянии. Она сказала, что из-за боязни утонуть, Вейни, но может ли тот, кто всю свою жизнь провел в страхе, неожиданно пуститься в путь без всяких приготовлений?

— Рох способен быть убедительным, — ответил он.

— Этот человек не Рох.

— Да, конечно, — сказал он, встревоженный этим заявлением, избегая ее глаз.

— Она говорит так, чтобы мы могли ее понимать, несмотря на сильный акцент. Я не знаю, откуда она появилась, Вейни. Совершенно очевидно, что она выросла не из земли или из тумана вчера днем.

— Я думаю, — сказал он, оглядываясь на Джиран, которая смотрела в сторону леса и больших тенистых деревьев над дорогой, — я думаю, что ее сородичи обитают в той крепости, которую мы проехали, и вовсе не благословили ее уезжать оттуда. Возможно, они ищут ее. И мы, — сказал он, — можем напороться из-за нее на неприятности. Или, что более вероятно, саму ее ждут неприятности, если она отправится с нами дальше. Лио, я настоятельно прошу тебя отослать ее, пока она еще достаточно близко от дома и может найти дорогу назад.

— Мы не действуем против ее воли.

— Я надеюсь, что это так, но мне кажется, мы как раз на том пути, по которому они будут преследовать нас.

— Лошади ведут нас по дороге, но на этой земле я вижу только следы одинокого человека-путешественника, единственные следы. Уверена, что Рох где-то впереди, и думаю, что местным жителям вовсе не хочется следовать по этой дороге навстречу приключениям. Мне кажется, я видела тень сегодня утром, перед тем, как мы вышли на тропу.

Он похолодел от гнева на самого себя, вспомнив свою беспечную езду, когда она повернулась к нему спиной и молчала всю дорогу. Он воспринял это как упрек.

— Твой глаз был зорче, чем мой, — сказал он. — Я был слеп.

— Возможно, это была лишь игра света. Я не совсем уверена.

— Нет, — сказал он, — я никогда не сомневался в твоих способностях к предвидению, лио. Я хотел бы, если это возможно, чтобы ты передала мне хоть часть своего дара.

— Мне кажется, сейчас не время обсуждать это, — сказала она, — с гостьей за твоей спиной. Возможно, она встретила нас преднамеренно, а не случайно. И если это произошло специально, значит, у нее есть сообщник, возможно, сам Рох. А если случайно, то почему она чувствует себя так свободно на этой уродливой земле? Она не так проста, как кажется. А ты слишком добросердечен.

Он и сам знал это, и ему было стыдно. Все время, пока они ехали, он чувствовал себя потерянным на своей собственной земле. Слепой и глухой, он ехал по этой дороге как человек, потерявший все свои ощущения, и конечно был ей плохим помощником. У Моргейн были все основания сердиться на него.

— Сегодня утром я был слишком удивлен, иначе не закричал бы, — сказал он.

— Не надо больше об этом.

— Лио, я дал клятву и честно пытаюсь следовать ей. Я не мог поверить, что ты можешь убить ее.