Он не говорит, ах, выдумки, как не отрицает ни одну из историй, придуманных кардиналом.

– А, пустяки, в Йоркшире так принято.

Ему кажется, девчонка слышала разговор, потому что сегодня, занимая свое место, она одаривает его тяжелым взглядом.

Пророчица расправляет юбки, подтягивает рукава и спокойно ждет, когда ее начнут развлекать. Его племянница Алиса Уэллифед сидит на табурете у двери на случай обморока или иного недомогания. Впрочем, судя по виду, скорее уж Одли лишится чувств, чем пророчица

– Вы позволите мне?.. – спрашивает Рич. – Начать?

– Почему бы нет? – говорит Одли. – Вы молоды и рьяны.

– Поговорим о твоих пророчествах: ты всегда изменяешь срок бедствий, которые предсказываешь, но насколько мне известно, ты утверждала, что король, если вступит в брак с леди Анной, процарствует всего месяц. Месяц прошел, леди Анну короновали, она подарила его величеству прекрасную дочь. Что скажешь теперь?

– Я скажу, что пусть в глазах мира он король, в глазах Господа, – она пожимает плечами, – уже нет. Он не больше король, чем вот этот человек, – показывает на Кранмера, – архиепископ.

Однако Рич упрямо гнет свою линию.

– Стало быть, нет ничего зазорного в том, чтобы его свергнуть? Подослать к королю убийц? Посадить на трон другого?

– А вы как считаете?

– И из всех претендентов на трон ты выбрала Куртенэ, не Полей. Генри, маркиза Эксетерского – не Генри, лорда Монтегю. Или, – интересуется он сочувственно, – ты их не различаешь?

– Еще чего! – пророчица вспыхивает. – Я встречалась с обоими джентльменами.

Рич делает пометку.

– Куртенэ, лорд Эксетер, происходит от дочери короля Эдуарда, – говорит Одли. – Лорд Монтегю – от брата короля, герцога Кларенса. Как ты оцениваешь их притязания? Ибо если вести речь о королях истинных и мнимых, сам Эдуард, как утверждают, был зачат своей матерью от простого лучника. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Ей-то откуда знать? – удивляется Рич.

Одли округляет глаза.

– Как же, она ведь беседует со святыми на небесах. Им ли не ведать!

Кромвель смотрит на Рича и читает его мысли. В книге Никколо сказано: мудрый правитель уничтожает завистников. Будь я, Рич, королем, я бы казнил всех претендентов вместе с их семьями.

Пророчице задают следующий вопрос: как объяснить, что она видела двух королев?

– Вероятно, это решится в бою, – говорит Кромвель. – Хорошо иметь несколько королей и королев про запас, если в планах гражданская война.

– В войне нет необходимости, – отвечает пророчица.

Вот как! Сэр Кошель выпрямляется в кресле: это что-то новенькое.

– Господь нашлет на Англию чуму. Не пройдет и полугода, Генрих умрет. И она, дочь Томаса Болейна.

– И я?

– Вы тоже.

– Все мы, сидящие в этой комнате? Кроме тебя, разумеется. Даже Алиса Уэллифед, не сделавшая тебе ничего дурного?

– Все женщины в вашем доме еретички, чума пожрет их тела и души.

– А как насчет принцессы Елизаветы?

Она оборачивается, адресуя свои слова Кранмеру:

– Говорят, когда вы крестили ее, то подогрели воду. Лучше бы вы налили в купель кипятка.

Господь милосердный, восклицает Рич, нежный отец крошки-дочери, и отбрасывает перо.

Кромвель кладет ладонь на руку генерального стряпчего. Естественно подумать, что в утешении нуждается его племянница, но Алиса только ухмыльнулась, услышав из уст блаженной свой приговор.

– Она не сама додумалась до слов о кипятке, – объясняет он Ричу. – Так болтают на улицах.

Кранмер цепенеет; блаженная нанесла ему удар, теперь преимущество на ее стороне.

– Вчера я видел принцессу, – говорит Кромвель. – Она жива и здорова, несмотря на домыслы злопыхателей.

Он намеренно спокоен, нужно дать архиепископу время прийти в себя.

Обращается к пророчице:

– Скажи, удалось ли тебе обнаружить кардинала?

– Кого? – удивляется Одли.

– Сестра Элизабет обещала поискать моего бывшего господина в его странствиях: в раю ли, аду, в чистилище. Я предложил оплатить дорожные издержки, передал ее сподвижникам аванс – как продвигаются поиски?

– Вулси мог бы прожить еще пятнадцать лет, – заявляет пророчица. Он кивает: блаженная повторила его собственные слова. – Однако Господь покарал его, в назидание остальным. Я видела, как черти спорили о его душе.

– И каков итог?

– Никакого. Я все обыскала. Думаю, Господь его отверг. Но однажды ночью я увидела кардинала. – Она надолго замолкает. – Его душа томилась среди нерожденных.

Воцаряется молчание. Кранмер съеживается в кресле. Рич деликатно грызет кончик пера. Одли крутит пуговицу на рукаве, пока нитка не натягивается.