прикрывалась простынёй. Мягкий шёлк струился по телу, обволакивая одну ногу и почти полностью

обнажая вторую. Но какая-то часть полотна ткани всё же лежала на полу.

– Вот так и застынь, - проговорил Шей, отходя к мольберту.
– И чем неподвижней ты будешь

стоять, тем быстрее мы закончим.

Я в ответ лишь хмыкнула, но отвечать ничего не стала. Пусть рисует, а я уж как-нибудь

продержусь. Благо, что додумалась с самого утра растопить камин, а то б на картине вместе со мной

появилось ещё и стадо мурашек.

Время шло... и с каждым часом мне становилось всё скучнее и скучнее. Шей работал молча, и уже

так измазался в краске, что она была даже на лице. От долгого нахождения в одной позе у меня

сильно затекли все конечности, да и желудок уже неоднократно напоминал, что время обеда мы

благополучно пропустили. И если так пойдёт и дальше, то не видать мне ещё и ужина. Шиану то

хорошо, его во дворце уж точно голодным не оставят. А вот мне, видимо, придётся ждать завтрака.

Все мои обречённые вздохи и реплики он старательно игнорировал, лишь изредка напоминая, чтобы не дёргалась. А я уже сотни раз успела пожалеть, что вообще согласилась на это мучение.

И тут случилось чудо.

В дверь постучали, а когда, растерявшись, я на автомате, крикнула, привычное "Войдите", скрипнули петли, и на пороге появилась Тилия. Да только выглядела она такой шокированной, отчего я запоздало сообразила, что её не следовало сюда впускать. Это всё долгое стояние на одном

месте! Видимо, мой мозг, как и всё остальное тело, попросту перешёл в полусонное состояние, и не

сразу понял, что происходит.

– Простите, я не вовремя...
– замявшись, проговорила моя подруга, переводя растерянный взгляд с

меня, на измазанного в краске Шея.
– Просто, решила, что ты зачиталась и принесла тебе поесть.

При упоминании еды, я тут же сглотнула, и голодным взглядом, уставилась на гостью.

– Я оставлю всё здесь, - проговорила она, ставя на стол небольшое блюдо, и тут же направляясь к

выходу.

– Тилия, останься, пожалуйста. Иначе этот безумный художник не даст мне поесть, и я умру с

голода.

Она замялась, осторожно косясь на Шея, а тот, всецело поглощённый творческим процессом

только сейчас сообразил, что в комнате мы теперь не одни. Но, разглядев в гостье довольно

миловидную особу, как-то самодовольно улыбнулся, и, обогнув свой холст, подошёл к ней ближе.

– О, юная леди, я буду несказанно рад, если вы посидите с нами. Мы с Трил на самом деле немного

заработались. Я - Шей, как вы заметили, художник, - произнёс он, галантно склоняя перед ней

голову. Я же наблюдая за этим актом соблазнения, только закатила глаза, вспоминая все слухи, что

ходили об этом неисправимом ловеласе.

– Тилия, - немного смутившись, отозвалась подруга, но взгляд от его глаз так и не отвела. Да только

на её щеках выступил очень милый румянец, а губки растянулись в красивой открытой улыбке.
–

Рада знакомству. Мне ещё никогда не приходилось встречать настоящих художников.

– Что же у вас нет ни одного портрета?!
– совершенно искренне удивился Шиан.

– Есть. Но их рисовал мой брат, а его я даже при всей моей любви не могу назвать настоящим

живописцем. К тому же, на большинстве его картин, я мало похожа на саму себя.

– В таком случае, нас с вами свела сама судьба!
– продолжал играть Шей.
– Если вы позволите, я бы

с радостью вас нарисовал.

– Не уверена, что это...
– она окинула меня странным оценивающим взглядом, и только потом

продолжила, тщательно подбирая слова.
– Я хотела сказать, что не готова позировать в подобном

виде.

– Это мелочи, и о них можно поговорить позже, - отмахнулся он, хотя я уже знала, что Тилию он

нарисует, и она в отличие от меня не станет долго сопротивляться.

Мои гости присели на старенький диван, и я, замотавшись всё в ту же ткань, поспешила к ним

присоединиться, пока всё не съели. Первые несколько минут в комнате были слышны только звуки

тщательного пережёвывания пищи. Тилия принесла нам мясной пирог и сладкие булочки, которые