— Значит, вы никогда не признаете своей вины?

— Я не знаю, как тебе объяснить, Таня, но мне кажется, если в чем-то виноват, то надо исправлять свою вину делами, а не виниться, не каяться на словах. Просить прощения — это, фактически, признать свою слабость.

Таня поняла, что Саша не выдумывает, не выгораживает друга, в школе она наблюдала таких маленьких упрямцев, которых никакими силами было невозможно заставить просить прощения. Они насупившись смотрели в пол, сопели, кряхтели, потели, но не могли выдавить из себя членораздельного звука. Так вот что вырастает потом из этих молчунов.

— Ладно, если трудно произнести, зато легко написать. Тут не надо смотреть в глаза человека, которого обидел.

— Я думаю, прежде чем написать это, Максим сломал не один карандаш, мучаясь от бессилия.

— Не надо за него додумывать. Ты выполнил его просьбу, передал цветы и записку, тебя ведь больше ни о чем не просили. Красивые розы, спасибо.

— Я рад, что тебе понравилось. Танюш, вы что, поссорились с Авророй? — спросил Саша.

— Нет, мы не ссорились, но она считает, что Максим мне нужен был только из-за папиного положения, а я не могу ей рассказать всего. Нам, наверное, лучше не встречаться.

— Да, она не хочет тебя видеть.

— Так будет лучше пока, — Таня развела руками.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Саша.

— Попей со мной чаю. У меня все-таки день рождения. Я вчера торт пекла, остался в холодильнике.

— Неудобно как-то, я даже без подарка.

— А цветы?

— Они от Максима.

— У меня еще и вино есть, с юга везла. Не уходи, — попросила она.

— Извини, у меня дела.

И Саша убежал.

Через час он вернулся, держа перед собой огромный арбуз. Пройдя на кухню, Саша водворил его на стол и торжественно произнес:

— Поздравляю, Пух! — и прибавил, — теперь можно и остаться.

— Спасибо. Вино будем пить или чай? — засуетилась Таня.

— И того и другого, и побольше. Но в первую очередь вскроем арбуз, не терпится узнать, зрелый я выбрал или нет.

Арбуз оказался спелым. Они напились «и того и другого» и трепались обо всем на свете, перескакивая с одной темы на другую. Болтая с Сашей, невозможно избежать разговоров о Максиме, но в этот вечер из его уст ненавистное имя звучало ненавязчиво, как будто он говорил о своем далеком друге, которого Таня не знает. Если бы не на работу Тане на другой день, они засиделись бы допоздна. В десять Саша ушел.

Второй год она проводила свой день рождения вдвоем с мужчиной, но какие разные вышли эти дни.

Начался учебный год. Таню затянула работа. Она больше не видела ни Аврору, ни Сашу. К ней в общежитие поселили девушку, тоже окончившую Томский университет, но она была местной, и прописка в общежитии была ей нужна только для того, чтобы встать в очередь на жилье, а фактически она жила с родителями. Она оставила Тане свой адрес, если ее будут искать, и больше не появлялась. Иногда до Тани доходили слухи, что сын Данилова до сих пор содержится в СИЗО. И всегда при этом у нее что-то сжималось в груди.

В середине сентября к ней снова зашел Александр. Он явно хотел ее о чем-то попросить, но не решался и расспрашивал о жизни, о работе. Потом заговорил о Максиме, что его до сих пор не выпускают. «Я знаю», — кивнула Таня. На допросы тоже не вызывают, чего-то выжидают, его отец ничего не может сделать, хорошо, что его еще не сняли. Они, видимо, не знают, что Макс не понаслышке знаком с уголовным миром, подсаживают каких-то приблатненных, но пока безуспешно. Так может продолжаться долго, Макса берут на измор, ждут, когда сам признается.

— Странно, разве нельзя взять анализы, чтобы узнать, он это сделал или не он? Ведь уже не тридцать седьмой год, когда считалось, что признание вины это царица доказательств.

— Но план по раскрываемости ещё никто не отменял. Тем более, такое громкое дело. Тут не одни погоны могут полететь. Если он признается, результаты экспертизы фальсифицируют, лишь бы дело закрыть.

Таня кивала, стараясь понять, чего он хочет? Саша вряд ли пришёл к ней просто с отчётом о состоянии дел Максима. Ему что-то нужно от неё.

— В таком случае ему не поможет и десяток свидетелей.

Саша согласился с ней:

— Ты права. Я вот что хочу спросить, Таня: ты-то понимаешь, что настоящий убийца остался на свободе?

Ещё в самом начале, когда Максима арестовали, ее поразила мысль, что это несправедливо, и что Максим сидит за чужое преступление. Таня снова кивнула.

— Женька Демченко сейчас работает в милиции, правда, к уголовке он имеет отдаленное отношение, но немного в курсе этого дела. Все убийства были совершены весной и осенью.