— Здесь был корабль с Базы? Когда?

Аалеки улыбнулся ей своей мягкой, обезоруживающей улыбкой.

— Да, разумеется. Иначе откуда бы мы узнали о существовании самой Базы? — он лукаво улыбнулся.

— Но я никогда не слышала о том, что существует Эгорегоз!

— Неудивительно, ведь мы просим не разглашать нашу тайну. Видите ли, нам бы не хотелось, чтобы на планету приземлился исследовательский имперский корабль, и планетники с оружием начали бы здесь свою проверку наших исследований и достижений. Мы не вторгаемся в жизнь Познанной Вселенной, как вы ее называете, и очень хотели бы, чтобы и Познанная Вселенная оставила нас нашим занятиям.

— Но тогда зачем вы посылаете сигнал?

— Это другое. Нам, как существам цивилизованным необходимо общение.

— Но вы посылаете сигнал даже не на вселенском языке, хотя и знаете его!

— Именно поэтому. Нам хотелось бы общаться с людьми разумными, теми, кто придаст сигналу значение, попробует прочитать его, или хотя бы попытается разобраться с источником, как обычно поступают исследовательские корабли Базы.

— Что он обозначает?

— Наш сигнал? Дословно: «Добро пожаловать на Тейю, в Эгорегоз, город Открытий».

Не верилось, чтобы экипажи кораблей Базы держали в тайне обнаружение Эгорегоза, несмотря на свои прямые обязанности сообщать все о своих исследованиях и открытиях. Неужели они умеют так убеждать? Нет, скорее… Возможно, они воздействуют на память… если конечно, они вообще позволяют улетать с Тейи… Все-таки, пиратство?!..

Они легко читали ее мысли, возможно, потому, что она мыслила стереотипами, не так как они.

— Вы думаете, мы специально погубили ваших коллег? О, нет, поверьте, мы не столь кровожадны. Мы искренне скорбим по такой утрате. Может быть, даже более, чем Вы сама. И ваш корабль нам не нужен. Поверьте, мы не пираты.

— Хорошо, но мне нужно связаться с Базой!

— Конечно. Но сначала, мне бы хотелось показать вам Эгорегоз. Все равно, вам придется подождать, пока настроится оборудование связи, при подобных вихревых потоках, как вы понимаете, это не просто.

— Сколько мне придется ждать?

— Два-три часа. Как только вихревые потоки станут менее интенсивными.

— Когда вы начнете настраивать оборудование?

— Зоонтенген, вы не могли бы?

Тот кивнул и ушел. Аалеки тоже поднялся с кресла.

— Ну вот, стерилизация закончилась, Арерия, идемте. Зоонтенген был так добр, что предоставил удовольствие знакомить вас с Эгорегозом мне, а сам он, тем временем подготовит соответствующее оборудование, которое позволит установить вам контакт с Базой, или… с кем-нибудь из членов экипажей Базы, находящихся поблизости от нас. Это, как вы понимаете, гораздо быстрее и проще. Вас это устроит?

— Да.

— Отлично. Тогда идемте, лазеры уже сделали свое дело, вирусы обезврежены, и мы можем пройти к лифтам.

Лазерные лучи действительно уже какое-то время назад исчезли. И как только они отошли от кресел, площадка с ними ушла вниз.

Только теперь Арерия поняла, что все двустворчатые двери, располагающиеся через каждые два метра по всему периметру зала, несмотря на их массивность, служили дверьми лифтов. Они подошли одной из них, и Аалеки слегка коснулся его ручки ладонью, и двери тотчас расползлись в стороны, пропуская их в небольшое пространство с небольшим кожаным диваном посредине.

— Прошу вас, Арерия, входите, это только лифт. Мы передвигаемся по всему городу на лифтах, это очень удобно и быстро. Каждый из нас имеет свой персональный лифт, но, конечно, может воспользоваться и другим… это тоже не возбраняется. Этот мой.

Лифт представлял собой изящно обставленную комнатку с диваном и столиком рядом с ним. На столике кроме стакана с соком и стопкой книг стоял миниатюрный светильник в виде человеческой руки, украшенной сияющими ювелирными украшениями, а на стене, над диваном висела картина.

— Вы удивлены подобному убранству лифта?.. На самом деле, в лифтах только и есть время для отдыха, и потом, иногда мы попадаем в пробку, приходиться ждать несколько минут, теряя бесценное время…

— Пробки?

— Персональный лифт, как я уже говорил, имеет каждый из нас, жителей Эгорегоза, а ведь нас около сотни.

— Всего сотня?

Он снова улыбнулся.

— Если быть более точным — восемьдесят шесть. Вообще-то это секретная информация, но вам я доверяю.

Он смотрел одновременно и лукаво, и открыто, и у нее сразу заболела голова, потому что уже какое-то время она спрашивала себя, можно ли верить ему. И не могла ответить. И Арерия перевела взгляд на картину.

Это была абстракция. Многомерное шахматное поле… и вдруг сквозь него тебя пронизывает цепкий холодный взгляд… Глаз без рестниц, нарисованный в углу композиции, был совершенно живым. Ощущение, что за тобой наблюдают, рождалось внезапно, и немало шокировало.