Шрифт:
– Ты только в жертву меня не приноси, ладно? – вдруг попросил он. – Лучше просто убей.
«Кажется, мальчишку и впрямь как следует проняло! – усмехнулся про себя король Ренарт. – Возможно, этого хватит на месяц‑другой послушания, а за это время удастся вогнать в него хоть немного ума…»
– А ты годишься? В жертву‑то? – мрачно спросил он. – Сам рассуди, кому я мог бы предложить эдакое? Да тобой Запретные подавятся!
Юноша тихо заскулил. Король Ренарт коснулся королевским перстнем потайной двери в стене хода, и она медленно отошла в сторону.
– Идем, – коротко приказал он и стал подыматься по лестнице.
– А… что это? Куда ведут эти ступени? – Голос сына дрожал.
– Наверх, – ответил Ренарт. – Там сухо. Тепло… И нет тех тварей, что, вполне возможно, обитают здесь внизу, – зловещим голосом добавил он, и Феррен мгновенно оказался рядом.
Король еще раз коснулся двери своим перстнем, и она закрылась. «Хорошо, что этот подземный ход заброшен, – подумалось ему. – Не составило никакого труда напугать этого обормота. Итак, урок подходит к концу, а вот был ли он достаточным… увы, это только время покажет».– Идем, – сказал вирдисский государь своему сыну, еще не знающему, что его судьба страшно далека от уборки мусора на улицах.
«А ему не помешало бы годик отработать подметальщиком. Да. Не помешало бы. Увы, нет этого года. Нет времени даже толком наказать Феррена, – с досадой думал Ренарт. – Ни на что нет времени. Сыну учиться нужно. Срочно. Всему тому, чем он пренебрегал до сих пор, – учиться».
– Отец… – совсем тихо проговорил Феррен. – Если мне… улицы подметать… я же убью любого… кто хоть соринку… хоть бумажку обронит…
– Не убьешь, – насмешливо откликнулся Ренарт. – Метельщики оружия не носят.
Феррен всхлипнул.– А если попытаешься поднять на кого‑то руку… Ты больше не сын герцога, так что сам понимаешь, – добавил король. – Изобьют, а то и убьют. У тебя твоих собутыльников больше нет, никто не заступится. А городская стража заметит – в тюрьму за драку посадить могут. В обычную, для простонародья… а там, знаешь ли, несладко.
Его величество коснулся перстнем еще одной двери. Открылась и она.– Вперед, – скомандовал Ренарт.
Это еще было подземельем, но уже совершенно другим. Дворцовые подземелья оставались, конечно, подземельями, но в то же время были как бы и продолжением дворца. Роскошь дотянулась и сюда.
Король с неудовольствием подумал, что педагогическое воздействие мрачных сводов и зловеще нависающих потолков, увы, заканчивается. Феррен, конечно, вовсю хлюпает носом и вряд ли на что‑то обращает внимание, но даже он вот‑вот заметит…
– Где это мы? – тотчас спросил Феррен.
– Придем – увидишь.
Через недолгое время он коснулся последней на этом пути двери. Она распахнулась, открывая пространство большого зала…
– Отец, что это?
– Идем.
Король Ренарт величаво шагнул на мраморный пол. Феррену ничего не оставалось, как последовать за ним.
У вирдисского трона, в парадной королевской зале, их ожидала большая группа людей. Предупрежденные заранее отправленным гонцом первые лица Вирдиса терпеливо дожидались своего монарха с наследником престола.
– Ваше величество! – один за другим восклицали они, склоняясь перед Ренартом. – Ваше высочество! – обращались они к Феррену.
– Что?! – Юноша растерянно уставился на отца. Король Ренарт медленно прошел к трону, уселся на него и лишь тогда удостоил взглядом своего сына.
Он смотрел на него долго. Очень долго. Пока тот не затрепетал и не опустил глаза.
«Ну, и чего я этим достиг? – сам себя спросил Ренарт. И сам себе ответил: – Может быть, и ничего. Но что еще я мог сделать?»
Раньше надо было! Раньше! А еще некоторое время спустя юный принц Феррен, все еще ошеломленный, испуганно озирающийся по сторонам, принес присягу своему отцу.– С завтрашнего дня я определю тебе наставников. И если они только пожалуются, что ты недостаточно стараешься, своей королевской волей я и в самом деле отправлю тебя подметать улицы! – негромко сказал вирдисский государь.
«Прости меня, сынок. Это моя вина, что ты вырос бестолочью и бездельником. Я не сумел, не захотел стать тебе хорошим отцом… не счел нужным. А теперь тебе придется отдуваться за мои грехи. Ничего не попишешь. Ты боялся, что тебя принесут в жертву? Что ж, ты был прав. Любой король приносит своих детей в жертву государству. У него просто нет выбора, ведь он и сам – жертва. Вирдис – вот божество, которое с удовольствием сожрет тебя с потрохами, сынок. После того как прожует меня, конечно. И я приложу все силы, чтобы оно ни в коем случае тебя не выплюнуло. Из тебя приготовят отменное блюдо, клянусь!»