Шрифт:
– К тебе ближе, – пробурчал Самум, занятый рассеченной бровью.
– Плохо то, что я их принимаю при включенном голографе, а наш вырубился.
– Счастлив тот, кто доволен наличием, – парировал Самум. – Давай пока за командиром, а там видно будет.
Песчанка от резкого набора скорости вильнула, но опытная рука водителя выровняла машину, и она устремилась вдогонку за идущим впереди вездеходом.
– Сколько усилий, а пройти по‑тихому не удалось, – проговорил Колдун, держа курс и временами поглядывая на приборы, боясь найти в их показаниях последствия хорошей встряски, полученной от взрыва.
– А я не могу сообразить, как они раскололи голограмму?
– Следы, – односложно ответил инженер.
– Какие следы?
– Они находились очень близко. Когда Шаман проехал мимо, все было натурально, но песчанка не оставляет следов протектора. Кто‑то оказался очень наблюдательным. И еще звук двигателя, он не похож на рев вездехода. Если голограмма далеко, то все нормально, а если противник рядом, то, как видишь, не получается.
– Да. У Шамана шестое чувство. Если бы мы ползли, как раньше, он бы нас расстрелял, – как будто самому себе проговорил психолог.
– Заканчивай философствовать. У нас за кормой еще один умник образовался, – зло процедил Колдун, увеличивая скорость и резко бросая машину в сторону.
Выпущенная преследователями очередь, поднимая фонтаны песка, прошла в двух метрах от правого борта.
Психолог быстро перебрался назад и сел за пушечную турель.– Ты посмотри какие умные, – кричал он Колдуну между пушечными очередями, держа преследователей на расстоянии. – Наверно, получили приказ не реагировать на показания приборов, а начинать движение только тогда, когда мы будем в прямой зрительной видимости.
– Бросай пушку, – процедил сквозь зубы инженер, швыряя машину из стороны в сторону. – С этими я сам разберусь. Если через пять минут не найдем, где укрыться, или не остановимся, то нас, как зайцев, накроют с воздуха.
Самум все понял и, перебравшись на командирское сиденье, поставил между ног трубу ПЗPK, при этом неотрывно вглядываясь в экран воздушного наблюдения.
Охотники в преследующей машине почувствовали себя в безопасности и стали медленно, но неуклонно сокращать расстояние.
Скоростная песчанка легко могла оторваться от преследования, но Колдун умышленно не торопился. Когда расстояние сократилось до пятисот метров, он нажал кнопку на пульте. В шлейф пыли, оставляемый вездеходом, упала активированная песчаная мина, сразу же провалившаяся в песок.
– Прощайте, уроды, – напутствовал преследователей Колдун, увеличивая скорость. Выдерживая в течение нескольких секунд движение по прямой и рискуя получить снаряд в машину, он вел тем же курсом и вездеход охотников.
Барханы кончились, впереди лежала ровная как стол, простирающаяся до самого горизонта песчаная поверхность. В оптику было прекрасно видно, как вездеход гаюнов вошел в зыбучку на скорости в девяносто километров в час. В глазах стороннего наблюдателя это выглядело как киноэффект, как фокус. Была машина, а на следующем кадре ее уже нет.
Инженер удовлетворенно хмыкнул.– Не стоило так увлекаться, мальчики, – с опозданием пожурил он уже не существующих преследователей.
– Доверни вправо, – донесся до него голос Самума.
Руки автоматически выполнили нужное движение. Машина резко вильнула, и Колдун тут же услышал хлопок старта ракеты ПЗРК.
Метрах в тридцати от песчанки вырос пылевой куст, от взрыва ушедшей в песок ракеты воздух‑земля.
– Нужно раньше предупреждать, – ворчливо упрекнул он психолога.
– Извини, был занят, – ответил тот, забрасывая пустую трубу контейнера на заднее сиденье. – Зато над нами теперь никто не летает.
Действительно в небе не было признаков упорядоченного движения, но сверху слева хаотично падали какие‑то обломки.
Колдун увеличил скорость, догоняя ушедшую вперед командирскую машину.– А девчонка была права, – произнес Самум через некоторое время, указывая на темную точку, появившуюся впереди и немного слева по курсу.
– Будет хоть где передохнуть в тенечке, – ответил инженер.
Спустя десять минут обе песчанки стояли перед огромной красно‑коричневой скалой, бокам которой были искусственно приданы грани четырехугольной пирамиды, строго сориентированные по сторонам света. С восточной стороны в пирамиду вел чернеющий вход портала, напротив которого на песке на расстоянии почти двухсот метров были разбросаны каменные обломки.