Фрилансер порывисто вытер руки в перчатках о джинсы и рывком снял очки. Положил их на стол.

— Ответьте на вопрос, — сказал. — Когда и как вы познакомились с Дмитрием Озерцовым?

В уме открылся личный органайзер со всеми нужными контактами, никаких Озерцовых там не было.

— Сомневаюсь, что мы знакомы.

— У вас в зале висят его картины.

О ком шла речь, я поняла не сразу.

— А, вы про вашего Дмитрия Николаевича. А что с ним?

— Как вы с ним познакомились? Почему у вас его картины?

Я погладила щеку. Имела ли я право говорить с фрилансером на эту тему? То, что обычно происходило в закрытых аудиториях между студентами и натурщиками было похоже на визит к психологу. Говорили обо всём, чем угодно, только не о личностях.

— По весне я развешивала объявления. Нужен был человек со шрамами в качестве натурщика. Мне по контракту положено рисовать таких. Нужна была практика. Дмитрий позвонил в сентябре. После нашей встречи на Агро-Омске. Когда пришёл, меня не узнал, если вас это интересует. Заплатила ему шесть тысяч, кажется. Всего один день посидели. Вам сказать сколько у него ножевых ранений и все ли пальцы на ногах? Все.

Выражение лица фрилансера стало мрачнее тучи. Озлобился, что у Дмитрия Николаевича со здоровьем всё ок? Ну, и ну.

— А что вам он так не нравится? — спросила. — Насолил чем?

— Вообще-то, да.

Фрилансер снова потёр ладони о джинсы, как будто они вспотели, а перчатки самоликвидировались. При этом он смотрел куда-то в пол. Тараканов увидел? Они у меня утром просыпались и бегали исключительно вокруг плиты.

— Помните, я вам говорил, про свой опыт? Про миллион?

— На мотоцикл?

— Да, — кивнул. — Дмитрий и есть тот самый «опыт». А шрамы у него от падения с этого самого мотоцикла. Гоночного. Сошёл с трассы, байк загорелся. Деньги на ветер, человек на койке.

Не сказать, что неожиданно. Дмитрий Николаевич мне с самого начала показался спортсменом в отставке.

— Ладно. И что мне с этого? — я отвернулась, чтобы заварить кофе. — Выплакаться пришли на давнюю мозоль? Шли бы к Полине или позвонили в горячую линию психологической помощи. Я вам не нянька.

И даже не приятельница. Но это я решила не озвучивать.

— Да я вообще-то о другом хотел поговорить… вернее, не знаю… как сказать.

— А вы не запинайтесь, скажите как есть. Вам же нравится прямота. Или это тоже одна из ваших сценических характеристик?

Я перелила кофе в кружку, достала молоко, положила три ложки тростникового сахара и тщательно перемешала. Не торопился что-то мой гость отвечать.

— В общем, дело такое…

Я оглянулась через плечо и встретилась с растерянным взглядом серых глаз:

— Мудак я походу.

Фанфары!

— И вы это только сейчас поняли? — у меня не получилось сдержать смешка.

Поставив кружку на стол, я открыла дверцу холодильника, делая вид, что целеустремленно что-то там ищу. Ещё пара секунд и истерический хохот вырвался наружу:

— Да вы больной на всю голову! Мало того, что вылавливаете несчастных людей в интернете, заводите с ними дружбу по контракту, бросаете, крадете матерей у пятимесячных детей, так ещё и заявляетесь на чужое горе в разгар ночи!

Я уткнулась головой в одно из отделений холодильника, надеясь остудить внезапно нахлынувшую злость и разочарование:

— Помните наш разговор на выставке? Мы оба часто задумывалась о том, как это — иметь друга. Настоящего, идеализированного. Друга-мечту. Хотя никто из нас не верил в дружбу до гроба. Вы были уверены, что это явление временное, которое не стоит потраченного времени. У меня же просто не было опыта… Два человека идущие по жизни бок о бок. Максимальная степень доверия и духовного родства. Бескорыстность. Готовность помочь в любую минуту. Это же полный бред. Своим контрактом вы попробовали подправить нам мировоззрение, но согласитесь, ни черта не получилось. Потому что дружбы как таковой не существует, — воодушевленно захлопнув дверцу рефрижератора, я взяла кружку в руки и устало вздохнула. — Всё, товарищ фрилансер. Мне нечего сказать. Обувайтесь и гудбай.

На какую-то секунду в помещении воцарилась гробовая тишина. Удивительно. Мне всегда казалось, что мой годовалый «Polar», не издавал никаких звуков. На деле же гудел не меньше своего великолукского предшественника «Морозко».

— Подождите. Вы не поняли. Все это — недоразумение…

Гость обхватил руками столешницу, будто желая основательно укрепиться в этих стенах.

— Я думал, что вы были знакомы с Дмитрием. Что он вас ко мне послал, ну… понимаете? Он так и не простил ничего. Думает, что это я виноват в его инвалидности. Много раз пытался отхватить контрольный пакет моей фирмы. Поэтому… когда увидел его картины у вас, да ещё и… без одежды… — фрилансер сглотнул, напряженно всматриваясь мне в глаза. — Подумал лишнего.