— Да, — сказал Конгросян. — Уж коли ты стал невидим человеческим глазом, самое время эмигрировать.

— Я бы с вами согласился, если вас интересует мое мнение, — согласился мистер Миллер с некоторой долей язвительности.

— Меня зовут Меррилл Джадд, — сказал мужчина, появившийся на экране видеофона. — Я из «АГ Хеми». Мне жаль беспокоить вас, но…

— К делу, — перебила его Джанет Раймер, усаживаясь за своим письменным столом, и кивком велела секретарше закрыть дверь, чтобы отрезать кабинет от шума коридоров Белого дома. — Это имеет отношение к Ричарду Конгросяну?

— Да, — кивнул на экране миниатюрный Меррилл Джадд. — Именно по этой причине мне пришло в голову позвонить вам, зная о тесных связях Конгросяна с Белым домом. Мне показалось вполне логичным, что вы пожелаете узнать об этом. С полчаса назад я попытался навестить Конгросяна в нейропсихиатрической клинике «Франклин Эймз» в Сан-Франциско. Но он исчез. И персонал никак не может найти его.

— Понятно, — сказала Джанет Раймер.

— Судя по всему, он очень болен. Во всяком случае, он говорил мне…

— Да, — сказала Джанет, — он очень болен. У вас есть еще какая-то информация? Если нет, то мне хотелось бы взяться за его розыск.

Другой информации у психохимиотерапевта «АГ Хеми» не было. Он повесил трубку, и Джанет принялась звонить по внутренней сети, пока наконец не сумела пробиться к своему начальнику Гарольду Слезаку.

— Конгросян покинул клинику и исчез. Одному Богу известно, куда он может податься. Возможно, вернется в Дженнер, нам следует это проверить. Полагаю, что следует привлечь НП. Конгросян для нас жизненно важен.

— Жизненно важен, — эхом повторил Слезак, наморщив нос. — Ну что ж, довольно и того, что мы любим его. Я получу у Николь разрешение привлечь полицию. Мне кажется, вы правы в своей оценке ситуации.

Слезак без энтузиазма повесил трубку. Джанет повесила свою.

Она сделала все, что могла, и дальнейшее развитие событий от нее уже не зависело.

Потом в ее кабинет вошел энпэшник с записной книжкой в руке. Уайлдер Пэмброук — она не раз сталкивалась с ним, когда он был на более низких должностях, — уселся напротив нее и начал свой доклад.

— Я уже проверил «Франклин Эймз». — Комиссар НП задумчиво поглядел на нее. — Похоже на то, что Конгросян связывался по видеофону с доктором Эгоном Сьюпебом. Вам хорошо известно, кто это: единственный оставшийся психоаналитик. Вскоре после этого Конгросян исчез. Не знаете, он бывал у Сьюпеба?

— Конечно, — ответила Джанет. — И не один раз.

— А куда, по вашему мнению, он мог бы отправиться?..

— В Дженнер.

— Там его нет. У нас в том районе есть люди.

— Тогда не знаю. Спросите у Сьюпеба.

— Мы это делаем, — сказал Пэмброук.

— Может быть, он присоединился к Бертольду Гольцу? — рассмеялась Джанет.

Комиссара такое предположение ничуть не удивило. Лицо его осталось суровым.

— Мы, разумеется, проверим и это. А еще всегда есть возможность забрести на одну из распродаж Чокнутого Луки, в эти ночные приюты драндулетов. Похоже, в нужное время они оказываются в нужных местах. Одному Богу известно, как им это удается, но удается. Из всех возможностей, — Пэмброук как бы беседовал сам с собой, он казался весьма взволнованным, — насколько я понимаю, это самая худшая.

— Конгросян никогда бы не отправился на Марс, — заметила Джанет. — Там нет спроса на его талант, эмигранты не нуждаются в пианистах. Несмотря на всю свою эксцентричность, Ричард очень умен. Он прекрасно это понимает.

— Может быть, он перестанет играть, — сказал Пэмброук. — И займется чем-нибудь получше.

— Хотела бы поглядеть, какой фермер способен получиться из психокинетика.

— А может быть, именно этот вопрос сейчас Конгросяна и заинтересовал?

— Я думаю, он бы захотел взять туда и жену с сыном.

— Вряд ли… Возможно, в этом-то и заключается суть случившегося. Вы когда-нибудь видели мальчика? Его сына? Вам известно, что это за район, где находится Дженнер, и что там произошло?

— Да, — выдавила Джанет.

— Тогда вам все ясно.

Они оба замолчали.

Едва Иан Дункан расположился в кожаном кресле напротив доктора Эгона Сьюпеба, как в кабинет ворвалась группа сотрудников НП.