— Мы ели, миссис Тибодо, — сказал Эл. — Большое спасибо! — Он тоже глядел на динамики.

«Мы ели миссис Тибодо, — мелькнуло в безумном мозгу Иана Дункана. — А разве не так? Разве она, сидя здесь в синих хлопчатобумажных штанах и рубашке, разве она не пожирает нас? Странная мысль…»

— Ой, смотрите, — сказала Николь Гарольду Слезаку. — У них же папула! Ой, какая она забавная! — Она повернулась к Элу: — Можно мне посмотреть на нее поближе? Пусть она подойдет ко мне.

Николь подала кому-то сигнал, и прозрачная стена начала подниматься.

Эл отпустил папулу, и та прошмыгнула под защитным барьером. Николь подняла ее сильными руками и пристально посмотрела на папулу, как будто пыталась высмотреть что-то у нее внутри.

— Проклятье! — сказала она. — Это же всего-навсего игрушка! Она неживая!

— Они все вымерли, — объяснил Эл, — насколько нам известно. Но это — очень точная модель, спроектированная по окаменелостям, найденным на Марсе.

Он шагнул в ее сторону. Барьер резко опустился на место. Эл оказался отрезанным от папулы и замер, глупо разинув рот. Потом инстинктивно коснулся пульта управления на поясе. Папула выскользнула из рук Николь и неуклюже спрыгнула на пол. Николь изумленно вскрикнула, ее глаза просто засветились.

— Вы хотите такую, Никки? — спросил Гарольд Слезак. — Мы можем заказать вам, даже несколько…

— Что это она делает? — перебила его Николь.

— Она танцует, мэм. Когда они играют, она танцует… Верно, мистер Дункан? Может быть, вы сыграете что-нибудь покороче, продемонстрируете миссис Тибодо ваше искусство? — Он энергично потер руки, кивая Иану и Элу.

— Конечно, — сказал Эл, и они с Ианом посмотрели на друг друга. — Мы могли бы сыграть короткую вещь Шуберта, аранжировку квинтета «Форель». — О'кей, Иан, начнем. — Он расстегнул чехол, снял его с кувшина и неловко взял инструмент в руки.

Иан последовал его примеру.

— Эл Миллер, первая партия, — сказал Эл. — И мой партнер Иан Дункан, вторая партия. Предлагаем вам концерт классических произведений. Сначала немного Шуберта.

И пошло.

Па-па-па… Па-па… Па-а-а-па, ти-па-па… Ти-ти-ти-ти-ти-и-и…

— Я вспомнила, где видела вас обоих, — сказала вдруг Николь. — В частности, вас, мистер Миллер.

Опустив кувшины, они с тревогой ждали продолжения.

— В «Пристанище драндулетов», — сказала Николь, — когда я прилетела за Ричардом. Вы говорили со мной. Вы просили, чтобы я оставила Ричарда в покое.

— Да, — признал Эл.

— Неужели вы решили, что я не запомню вас? — спросила Николь.

— Вы же видите так много людей…

— Однако у меня хорошая память, — сказала Николь. — Даже в отношении тех, кто не занимает высоких должностей. Вы должны были ждать приглашения сюда не так скоро… или, возможно, вас это не интересует.

— Нас это интересует, — сказал Эл. — Еще как интересует! Она некоторое время изучала его лицо.

— Музыканты — забавные люди, — сказала она наконец. — Я обнаружила, что они думают совсем не так, как остальные. Они живут в мире фантазий. И Ричард тоже. Он — большой безобразник. Зато лучший из музыкантов Белого дома. Возможно, так оно и должно быть, я не знаю. Этот парадокс стоило бы как следует изучить… Ладно, продолжайте ваше выступление.

— О'кей, — сказал Эл, бросив быстрый взгляд на Иана.

— Ты заявил ей такое? — пробормотал Иан. — Попросил ее оставить Конгросяна в покое? Ты не говорил мне об этом.

— Я думал, ты знаешь. Ты же там был. Я думал, ты слышал мои слова. — Эл пожал плечами. — Во всяком случае, я действительно не думал, что она запомнит меня.

Очевидно, сей факт все еще казался ему невозможным — лицо Эла было лабиринтом недоверия.

Они начали играть еще раз.

Па-па-па… Па-па… Па-а-а-па…

Николь хихикнула.

«Мы потерпели неудачу, — испугался Иан. — Боже, что может быть хуже? Мы просто клоуны…»

Он прекратил играть.

Эл не последовал его примеру. Лицо его покраснело от усилий, щеки раздувались. Казалось, он не замечал, что Николь прикрывает рукой кривящийся рот, что их музыкальные потуги всего-навсего веселят ее. Эл доиграл свою партию до конца и только потом опустил кувшин.

— Папула… — Николь с трудом сдерживала смех. — Она не танцевала. Ни малейшего движения… Почему? — И она снова расхохоталась, не в силах сдержаться.