Кафе оказалось совсем небольшим и уютным. Они выбрали столик на улице под раскидистым синим зонтом. Иван заказал бутылку вина, и когда официант принес ее и наполнил бокалы, поднял свой и провозгласил тост:

— За наше знакомство!

Она неуверенно протянула руку к бокалу, взяла его за тонкую ножку и понюхала вино, моментально покраснев. Ивану и это нравилось в ней, то что она часто краснела, смущаясь всего подряд.

Они чокнулись и пригубили вино.

— Кстати, предлагаю сделать это еще раз.

Она непонимающе посмотрела на него.

— Предлагаю еще раз познакомиться и перейти на «ты», — пояснил он, протягивая руку. — Иван.

— Мария. — Она вложила в его руку свои прохладные пальцы. Марья, поправил он про себя. Для него она была Марьей — убийственно красивой и до странности несовременной, как и это имя.

— А ты давно тут живешь? — решил начать беседу с ничего не значащего вопроса.

— Почти два года.

— А до этого?

— Жила в городе, — пожала плечами она, и получилось это так естественно, без грамма кокетства.

И они ни разу не встретились?! Живя в одном городе, не очень большом по масштабам мегаполисов. Как такое возможно? Как мог он жить рядом с такой женщиной и даже не догадываться о ее существовании?

Он хотел знать про нее все, задавал вопрос за вопросом, на которые она честно отвечала. Избегал только темы замужества. В какой-то момент он осознал, что ему безразлично, была ли она замужем. Даже если она и сейчас замужем, он найдет способ отбить ее у соперника. Но что-то подсказывало, что будь она замужем, вряд ли отправилась бы с ним на свидание.

— Может, хватит уже? — смеясь, воскликнула она. Вино сделало свое дело, и Марья немного расслабилась, почувствовала себя уютнее. — Я тебе уже все про себя рассказала. Теперь твоя очередь.

А что он мог о себе рассказать? Как учился, а потом работал, делая карьеру? Кому это интересно? О своих бесчисленных похождениях от женщины к женщине? Это можно, если он хочет сразу же и навсегда оттолкнуть ее от себя. Собственно, свою жизнь он не считал чем-то примечательным, поэтому выбрал тему семьи, решил рассказать ей о брате с сестрой, родителях. Рассказ получился грустным, в нем отчетливо сквозила мысль, что он скучает и сожалеет, что не может чаще видеть родных.

— И ты никогда не был женат? — задала она прямой вопрос, и эта прямота ему тоже импонировала.

— Ни разу в жизни, — усмехнулся он. — А ты? — рискнул и спросил.

— Была, — тихо ответила Марья, и Иван вдруг понял, что она ждала этого вопроса, что хотела поделиться своей болью, не отдавая себе в том отчета. В том, что это была боль, он не сомневался, прочитал это в ее огромных сейчас карих глазах, устремленных на него.

Она рассказывала спокойно, без предвзятости и приукрас, не пытаясь выставить бывшего мужа злодеем. Иван слушал и поражался, каким же нужно быть идиотом, чтобы не разглядеть рядом с собой такую чистоту. Как нужно было себя вести, чтобы она потеряла веру в счастье? А то, что она не верила в счастливую семейную жизнь, он тоже понял из ее рассказа, это читалось между фраз, хоть и говорила она без обиды, даже слегка равнодушно.

С наступлением вечера народу в кафе не прибавилось, они по-прежнему единственные занимали столик на улице. Музыка зазвучала громче, и Иван предложил:

— Потанцуем?

— Здесь? — удивилась она, оглядывая пятачок пространства с пятью столиками, стоящими практически вплотную друг к другу.

Да, места для танцев тут действительно нет, но Ивану до такой степени хотелось ее прижать к себе, что плевать он хотел на эту досадную помеху.

— Для нас хватит. — Иван взял ее за руку и помог встать из-за стола.

Наверное, он прижал ее сильнее, чем планировал, потому что буквально почувствовал, как она задохнулась от неожиданности, и немного ослабил хватку. Она пахла божественно, Иван не выдержал и зарылся носом в короткий ежик волос на затылке. Он не мог спокойно обнимать ее, его руки ощупывали спину, касаясь обнаженных участков в вырезе.

Не вино было причиной головокружения и потери самоконтроля. Они и выпили-то по бокалу сухого. Так на него действовала ее близость, она сводила с ума. Он ничего не мог поделать со своими руками, которые уже гладили ее шею, и губами, что ласкали ее висок и щеку. Он слышал ее прерывистое дыхание и угадывал мысли, лихорадочные, как его состояние. Она не знала, на что решиться, оттолкнуть его или позволить большее. И ему ее нерешительность была на руку. Первый раз в жизни он пытался воспользоваться чьей-то неопытностью, чтобы получить как можно больше.

Когда его губы коснулись ее, Марья резко отстранилась. Это был импульс, а не нежелание, он читал это в ее глазах, устремленных на него.

— Прости, — прошептал он ей на ухо, снова прижимая к себе. — Слишком стремительно, да?

— Не знаю, — честно ответила она, но не оттолкнула его.

И все-таки он поцеловал ее в следующее же мгновение, когда она подняла свое лицо, чтобы взглянуть на него, и губы ее оказались в опасной близости. Тогда, его эмоции вырвались из-под слабого контроля и зажили самостоятельно.