— Рассказывай про ведьму! — его руки забрались под мою рубашку и теперь гладили грудь. Мне не было противно, скорее, все равно. Все чувства будто пропали еще в тот момент, когда я сошла с крыльца дома бабки Агафьи.

Я просто рассказывала, пока не дошла до момента нашей встречи.

— А что ты сделала со мной? — вдруг спросил он.

— То же, что могу сделать и теперь! — улыбнулась я. — Волшебство!

— Больше такой фокус у тебя не получится… — покачал он головой. — Вокруг шатра десятки моих людей и у них прямой приказ: стрелять на поражение, если ты появишься на улице.

Я печально вздохнула.

— Я в твоей власти, поэтому и прошу: отпусти!

Он задумался, все так же прижимая меня к себе. Наконец, он принял решение:

— Я не могу тебя отпустить, и даже не проси! С самого первого взгляда, когда вошел в шатер, я понял, что жил до сих пор только для тебя. Но я пойду с тобой! Правда, при одном условии: ты станешь моей женой! — он замер, даже его руки, гулявшие по моему телу, застыли.

— Но я не люблю тебя, — я печально покачала головой, — неужели ты согласен всю свою жизнь провести рядом с человеком, который тебя не любит?

— А что такое любовь? — вздохнул он. — Достаточно того, что я для тебя сделаю все возможно!

— Даже распустишь банду и начнешь мирную жизнь?

— Любовь моя, — он выдохнул мне в волосы, — я не всегда был бандитом… Я — наследник древнего рода…

Крег не помнил матери. Она умерла, лишь услышав первый крик своего единственного ребенка. Остались ее портреты в фамильной галерее. Рыжеволосая девушка в струящемся платье… Среди всех предков чопорных и сердитых она была лучиком, грозившим растопить весь этот паковый лед. Крега в самом младенчестве водил в галерею отец и рассказывал… рассказывал.

Замок рода Норд находился на самом севере страны. Череда балов начиналась здесь, как только замерзали воды древнего озера, и путешествовать из замка в замок можно было по льду. Лорд Виктинг увидел Веренику, когда она впервые вышла в свет и появилась в холле его родового гнезда в числе других гостей. Но как же она отличалась от них! Тогда было много девушек, замерзших от поездки в санях, укутанных в шубки и муфточки, мечтавших только об одном — подбежать к камину и согреться. Она вошла стремительно и свободно, будто ей всего мира было мало! Ее платье было усыпало хлопьями снега, легкая накидка закрывала лишь плечики, не мешая, в случае надобности, управлять повозкой или скакать на лошади. И тем не менее, от нее шел жар, как от огня! Может быть, такое ощущение складывалось из-за рыжих локонов, которые светились солнцем…

Вереника любила кататься на салазках, она смело уходила на лыжах в лес и метко стреляла зверя в родовых поместьях. Она была совершенством. Виктинг влюбился сразу и наповал, будто сраженный ее неосторожной стрелой. И она полюбила его, самого надежного и уверенного в себе, настоящего…

Уже весной семьи сыграли шумную свадьбу. Но ожидаемое и лелеемое обоими супругами счастье длилось так недолго. Беременность, а затем тяжелые роды… И остались они вдвоем: отец, вспоминающий такие редкие дни счастья, и сын, мечтающий о них. Отец скорбел долгие годы, сын сначала изучал, потом разрисовывал портреты в семейной галерее, не замечаемый никем. А затем он и сам начал писать картины. Отец отправил его учиться в столицу к лучшему мастеру живописи. А когда парень вернулся, его было не узнать. Из неуклюжего длинного подростка, он превратился в мужчину.

Все изменилось в один момент. Она была нездешних кровей. Она не умела быть сдержанной и спокойной, она напоминала южный горячий ветер, появлению которого здесь, в северной стороне, оставалось только удивляться. Идиллия! Или Дилли, как ее называли все. Отец влюбился как мальчишка и женился, думая, что именно так он сможет приручить стихию, привязать удачу за хвост в своем замерзшем замке.

Крег ничего против женитьбы отца не имел. Наоборот, он всегда считал, что Виктинг зациклился на смерти своей первой жены, добровольно заточил себя в клетку былых иллюзий и теперь не замечает, как уходит жизнь. А ведь годы не возвращаются…

Дилли особого восторга в душе Крега не вызвала. В столице он видел и не таких красавиц! А может, он просто не видел ее, считая прежде всего мачехой, а уж потом — девушкой. Она сама разрушила эту стену. Дилли впорхнула в галерею, когда Крег рисовал очередной пейзаж. Покрытые снегом берега фьорда, замерзающая лодочка на черной безжизненной глади озера… Тоска и смерть…И тут она!

— Ой, как это здорово! — ее голосок плясал по стенам, будто отражаясь и умножаясь в вышине залы. — Ты такой талантливый!

И этого было достаточно, чтобы пробудить в юном парне бурю эмоций. Он начал бредить ею. Сначала Крег боролся со своими чувствами, стараясь вообще не сталкиваться с Дилли в замке, потом ловил ее в переходах и залах и просто поедал взглядом. Но вскоре и этого стало не хватать. Ее строгий и неприступный вид, казалось, непременно дрогнет, если он станет чуть более настойчивым. И Крег решился. Он дождался ее в одной из многочисленных галерей замка и, прижав к стене, поцеловал. Она ответила ему! Она смотрела восторженно! Она любила!