– Значит, тебя зовут Вуди? – обратился он к Вуди, – впрочем, именно так мне и доложили. Что ж, интересно проверить, насколько правдиво все это вранье. Итак.

Он смотрел на Вуди спокойно и очень внимательно.

– Я ненавижу мороженое. Любое. Кроме одного, которое я обожаю. Какое?

– Ванильное, – ответил Вуди.

– Гм… Всякий спорт отвратителен. Но, несмотря на это, иногда… очень редко… крайне редко… мне нравится… что?

– Играть в пинг-понг.

– Верно… – человек-лимузин резко согнулся и приблизил свое лицо к лицу Вуди, – …но не надо никому об этом рассказывать. У тебя в доме есть телевизор?

– Нет, – сказал Вуди.

– Три! У Вуди целых три телевизора! – воскликнул дядя Томас неожиданно чисто, наверное, с перепугу.

– Три – это слишком, – ответил гость, разогнувшись, – поскольку у нашей великой страны имеется всего один президент. И сегодня вечером он произнесет короткую страстную зажигательную речь. Ее покажут по всем телевизионным каналам, потому что все знают, что в конце этой речи он назовет…

Внезапно, словно испугавшись самого себя, человек-лимузин перешел на шепот.

– …Президент назовет человека, которого он назначает Самым Главным Министром нашей державы. Это будет или министр Теккерей, или министр Диккенс. Министр Диккенс или министр Теккерей. Я должен знать, какое имя произнесет президент, за пять минут ДО того, как это произойдет.

Человек-лимузин наклонился и приблизил свое лицо к лицу Вуди так, что оно словно бы расплылось, и Вуди видел только его глаза – веселые голубые глаза, которые совершенно ему не подходили.

– Я должен знать это, Вуди. Ты должен угадать желание президента. Я позвоню тебе по этому телефону.

Вуди ощутил холодок телефона, который вложил ему в руки гость.

Человек-лимузин выпрямился и сказал, повернувшись к дяде Томасу:

– Если ваш племянник ошибется, с вами произойдет все, что я говорил. И даже еще хуже. А если нет, если он не ошибется…&

«Не продолжайте, – пронеслось в голове Вуди. – Только ничего не обещайте!»

– Я обещаю десять тысяч вам. И столько же Вуди.

С этими словами человек-лимузин повернулся и вышел из лавки.

2

На пятом часу своей короткой зажигательной речи президент чихнул.

Вуди проснулся.

Он сидел дома перед телевизором. Мать и близнецы давно спали.

– Ситуация стала невыносимой! – сказал президент. – Мы дышим воздухом, в котором летают мухи. Наше пра… наше прави… наше…

«Он снова хочет чихнуть», – пронеслось в голове у Вуди.

Президент аппетитно чихнул. И еще раз. Больше о его желаниях Вуди не знал ничего.

Он никогда не смог бы объяснить, откуда у него эта удивительная способность – читать чужие желания. Он не понимал языка птиц. Не умел угадывать будущее по трещинам на потолке. Чужие желания просто возникали в его голове. Сами собой. Отдельно от своих хозяев. И Вуди их видел.

Но не сегодня.

Зазвонил телефон.

– Кто, министр Диккенс или министр Теккерей? – спросил человек-лимузин.

– Министр Диккенс, – брякнул Вуди наугад.

– Ты уверен?

«Тюрьма для малолетних преступников ничем не хуже укропной лавки», – подумал Вуди. И еще подумал: «Бедная мама, как она справится со всей оравой?» И ответил:

– Да. Министр Диккенс.

Телефон дал отбой.

В этот момент на экране заиграли фанфары. Президент приложил одну руку к лацкану пиджака, подразумевая там сердце, а вторую вознес к люстрам, подразумевая там будущее.

– Наше будущее и все надежды наших сердец, – сказал он, – мы связываем с именем человека, которого назначаем Главным Министром Правительства. Это имя…

Президент протянул обе руки в зал, словно пытаясь заключить его в объятия. Этот жест он вчера репетировал перед зеркалом битый час.

– …это имя…

Вуди вдруг стало невероятно тоскливо.

– …Министр Теккерей!

Назавтра человек-лимузин снова появился в лавке «Веселая травка».