– Нет.

Ну вот и все. До новых встреч с тобой…

Ты мысли мои посещала ещё до знакомства,

В мечтах оживала, в которых так жарко в ночи.

В них кожа твоя – словно бронзой покрытое солнце,

И трепет желанья как пламя неяркой свечи.

Казалось, что в этом безумии жгуче-прекрасном

Я буду гореть, и никто мне не сможет помочь,

Пока лунный свет не пролился с небес синих властно,

Даря на двоих нам безудержно страстную ночь.

Покрытая дымкой желания глаз поволока,

Твой стон, прозвучавший с движеньем моим в унисон.

Я дрожью безумия страсти пропитан до срока,

Поставив своё наслажденье на призрачный кон.

И руки скользили по влажности бархатной кожи,

А ты выгибалась навстречу касанию губ.

Мои ощущения были совсем не похожи, -

Я был с тобой нежен и сразу же сладостно груб.

Я в плен такой тесный движением бёдер ворвался,

Даря тебе терпкую сладость немой полноты,

И мир мой на тысячу звёзд так внезапно взорвался,

Когда мой экстаз разделила со мною и ты.

Тебя отпустить – я боюсь, ты как дымка исчезнешь,

В объятьях моих жарко влажных сегодня усни.

Ты стала моим наважденьем и вечной болезнью,

Позволь нам и дальше смотреть эти дерзкие сны. (9)

Глава 25

Кэндис

Шум воды, словно звуки флейты, доносился из ванной комнаты, когда я сладко потянулась на широкой постели в комнате Джо. Смятые белые шелковые простыни напоминали о минувшей бессонной ночи с музыкантом… моим любимым и единственным мужчиной, от одного взгляда которого замирает сердце.

Взглянув еще раз на постельное белье, я почувствовала, как тело наполняется приятной тяжестью, а настроение становится игривым. Услышав тишину в ванной, я поняла, что скоро из нее выйдет Джо. Вместо того чтобы притвориться спящей и позволить любимому разбудить меня, я начала кататься по постели, будто кошечка, просящая ласки, не забывая при этом мяукать. И когда в комнате показался хозяин квартиры в одном полотенце, мой кошачий дух вместе с мужским «жезлом» поднялся на отметку «выше». Джо с лукавой улыбкой начал медленно ко мне приближаться аки хищник, чтобы через несколько секунд заполучить свою кошку в крепкие объятия.

– Кошечка проснулась? – практически замурчал Джо, потерся носом об мой и слегка прикусил мою нижнюю губу.

– Мяу, – было ему ответом.

Я сильнее прижалась к нему своим телом и перевернула нас, оказавшись сверху.

– Я заметил, что ты любишь восседать на «троне», – этот наглец только усмехнулся, сжав мои ягодицы руками.

– А я заметила, что ты не очень-то любишь быть ведомым, – мне нравилась проводить ноготками по его груди, вызывая в нем мелкую дрожь.

Он лишь улыбнулся, и в одну секунду мы поменялись местами, и я снова оказалась прижата сильным телом к кровати.

– Ты права, потому что я – лидер, – Джо прикусил меня за мочку уха, одновременно проводя ладонью от моей щиколотки до самого бедра.

– Может я тоже люблю быть лидером, – я вырисовывала невидимые узоры кончиком языка по его подбородку и ниже.

– Тебе ночью было мало первенства? – Как же приятные его поцелуи! Даже просто легкие прикосновения с ума сводили.

Услышав напоминание о ночи, я, наверно, покраснела, что и заметил Джо и тихо засмеялся. А еще чуть позже я снова пребывала на пике блаженства…

Когда, наконец, мы соизволили покинуть уютное ложе, приняли совместный душ, я все же вспомнила, что рабочий день никто не отменял. С грустью отметив про себя, что выходные, проведенные в Париже, закончились еще вчера, начала собираться на работу.

Джо заметил промелькнувшую на моем лице грусть, подошел сзади и обнял со спины, прошептав.

– Давай, никуда не пойдешь…

– Не могу, – я погладила рукой по его щеке и поцеловала в нос. – Мне было хорошо ночью…

– Только ночью? – Выгнув бровь, он хитро на меня посмотрел, чем заставил снова покраснеть. Вот что я как школьница прямо!

– Не только, – хихикнув, я обняла его за шею, притягивая для поцелуя, когда он развернул меня к себе.

Джо отвез меня в редакцию, а перед выходом из его квартиры, которая с печалью меня «проводила», как и малышка Каприс, жалобно мяукающая и трущаяся об ноги, мне на мгновение показалось, что я не скоро появлюсь в жилище Джо. От этой мысли стало не по себе.

Перед офисом в машине Голдфинча мы еще долго не могли расстаться, не прекращая целоваться. Хорошо, что стекла затонированные, и папарацци не смогли урвать сенсацию, которую смогли бы дорого продать – фото известного музыканта, целующегося с девушкой, вызвало бы бурную реакцию у поклонников его творчества и прессы.