Лоури заморгал, когда она сунула носовой платок в карман его пальто и потянулась своими когтистыми пальцами к его шее. Он почувствовал, как ногти впиваются в горло, но она всего лишь поправляла галстук.

— Хочешь, дам совет, Джеймс Лоури?

— Да, матушка.

— Шляпы шляпами, а кошки кошками, птички поют, — значит, дело дрянь. Мышки мышками, а шляпы шляпами, весна на дороге, — значит, жизнь встрепенулась перед новой смертью. Крысы крысами, а шляпы шляпами, не поспешишь, так людей насмешишь. У тебя доброе лицо, Джеймс Лоури. Хочешь, дам совет?

— Да, матушка.

— Ступай вниз по лестнице, там встретишь человека. И коли суждено тебе умереть, спроси у него, где ты потерял шляпу.

— Он мне скажет?

— Может, скажет, может, нет. Мышки шляпами, шляпы крысами, крысы кошками, кошки шляпами, и ни в каком супе не утопишь.

— Не утопишь что, матушка?

— Просто не утопишь, и все тут. У тебя доброе лицо, Джеймс Лоури.

— Спасибо, матушка.

— А потом, как встретишь первого человека, встретишь второго. Они оба не люди. Они мысли. Первый человек скажет тебе, что ты встретишь второго человека, а второй человек скажет тебе, что ты должен дойти до конца лестницы. До самого низа. До конца, до конца, до конца…

— А где самый низ, матушка?

— Наверху, разумеется. Шляпы к мышкам, мышки к кошкам, кошки к крысам. Кошки голодны, Джеймс Лоури. Крысы сожрут тебя, Джеймс Лоури. От шляпы к мышкам, от них отправишься к кошкам, а потом сожрут тебя крысы. Не передумал искать шляпу?

— Прошу вас, матушка.

— Какой капризный, упрямый, вреднющий, безмозглый, дрянной, бестолковый, бесстыжий, скверный, злющий, капризный, упрямый, безмозглый, дрянной… Все равно будешь искать шляпу, Джеймс Лоури?

— Да, матушка.

— Не веришь в демонов и дьяволов?

— Нет, матушка.

— По-прежнему не веришь в демонов и дьяволов?

— Нет, матушка.

— Тогда обернись, Джеймс Лоури. — Он обернулся.

Но перед ним была лишь пустота.

Он услышал, как захлопнулась дверь. Где-то в отдалении раздался голос: "Джим! Джим Лоури!"

В непроглядной тьме он пошарил руками по стене, но двери там уже не было. Он ощупью двинулся наверх, но ступени исчезли. Тогда он пошел вниз, и вновь его окликнул голос, теперь прозвучавший гораздо отчетливее:

"Джим! Джим Лоури!"

Ступенька за ступенькой — когда расстояние дюйм, а когда — ярд, когда ступенька скособочена вправо, когда влево, а когда ровно лежит — угадать невозможно. Вокруг него сгустились клочья тумана — на сей раз белого, он был едким и щипал горло, но что-то в нем придало Лоури смелости и заставило расправить плечи.

— Джим! Джим Лоури!

Голос был совсем рядом, казалось, он несся из пустой бочки — будто глашатай выкрикивал слова в рупор. Голос был абсолютно бесстрастным, как объявление на железнодорожном вокзале о том, что поезд отбывает в 5.15.

— О Джим! Джим Лоури!

Вызывают мистера Лоури. Вызывают мистера Лоури. По мере того как он спускался ниже, белый туман рассеивался — Лоури уже мог различить ступени. Теперь они были другими — мраморными, гладкими, сухими и чистыми, сбоку шли тонкой резьбы перила, которые после грубого камня были очень приятными на ощупь. Лестница делала небольшой изгиб и спускалась в огромный зал, увешанный знаменами, где вокруг стола восседало с полсотни гостей — инстинкт подсказывал Лоури держаться от этих гостей подальше. Здоровенный датский дог, видимо, обознавшись, бросился ему навстречу и чуть не сбил с ног, затем фыркнул и пошел прочь. Лоури продолжал идти вниз по лестнице.

— Джим! Джим Лоури!

Он был уже у самого подножия, гости в огромном зале куда-то пропали, хотя он знал, что они где-то тут, рядом. По правую руку от него висел золотой с белым гобелен, изображающий рыцарский турнир, а слева стояла подставка для копий, над которой висели щит с тремя вздыбленными львами и меч с резной рукоятью.

Чья-то рука похлопала его по плечу; резко повернувшись, он увидел перед собой рыцаря в доспехах, который казался очень высоким благодаря султану из белых перьев, покачивавшемуся на шлеме с опущенным забралом.

— Джеймс Лоури?

— Да?

— Вы уверены, что вы Джим Лоури?

— Да.

— Тогда почему откликаетесь на имя Джеймс? Впрочем, это неважно. Вы меня знаете?

— Извините, но мне трудно ответить на этот вопрос. Забрало вашего шлема опущено, и вас полностью скрывают стальные доспехи…

— Ну хорошо, хорошо, приятель, давайте не будем пререкаться по поводу забрала. Мы ведь оба джентльмены, и у нас нет оснований ссориться, верно? Во всяком случае из-за такого пустяка, как забрало. Вы думаете, что вам это все снится?