— Вот и прекрасно, — сказал он. — Постараюсь помочь вам. Да, это очень огорчительно, что семья его так опечалена. Если я увижусь с ним, то обязательно передам ему все, что вы сказали. Эффект этих слов был сродни электрошоку!

Мафиози потянулся было к карману своей куртки, но остановился на полпути.

— Погоди-ка минутку, — сказал он и, взяв Хеллера за руку, потащил его под свет уличного фонаря, где принялся внимательно разглядывать.

Крайнее отвращение отразилось на изрытом осцой лице Джимми Подонка.

— Гляди-ка, — протянул он с явным разочарованием. — Да ведь ты совсем еще сопляк! Наверняка из этих (…) детей-цветков, не пойми как уцелевших до сих пор, из этих психов, что бродили целыми толпами по всему свету в поисках дармовой дозы наркотика. Да тебе никак не больше семнадцати или даже шестнадцати. Проваливай, пока не поздно, дуй к своим папаше с мамашей и не путайся под ногами у взрослых мужчин. Такого придурка одного и отпускать-то рискованно!

Мафиози резко оттолкнул от себя Хеллера и сплюнул прямо ему под ноги. Потом с выражением глубокого презрения на лице молча повернулся к Хеллеру спиной и зашагал прочь. Растерянный Хеллер так и остался стоять на месте.

Я и сам был несколько удивлен таким оборотом дела. Доктор Кроуб явно ошибся. Он указывал в свое время на то, что Хеллер здесь будет выглядеть слишком молодо. Доктор предостерегал нас, что в свои двадцать шесть на Земле он будет восприниматься как парень лет восемнадцати или девятнадцати. Но здоровый цвет лица Хеллера, что вообще редкость на Земле, видимо, еще больше сбивал с толку. Люди наверняка будут думать, что он просто мальчишка-переросток, один из тех, которые так нередко здесь встречаются.

Но тут я мысленно поздравил себя. Да ведь это было еще лучше, чем я рассчитывал. Следует иметь в виду, что на Земле ребят никто не принимает всерьез. Мужчина семнадцати лет здесь воспринимается чуть ли не как преступник!

Постояв некоторое время, Хеллер пожал плечами и снова зашагал по улице. Жалко, что этот болван Спурк не разработал датчик внутренних переживаний. Очень интересно было бы понаблюдать, какие чувства обуревают сейчас Хеллера.

Далеко впереди виднелся бар. Вообще-то баров в Афьоне очень мало. Собственно, это местечко и городом-то назвать нельзя, поэтому и баров здесь не густо. В местных барах мужчины обычно высиживают целые дни, занимая зря стулья, потягивая кофе и читая газеты. А болваны — хозяева этих заведений — даже и не протестуют. Хеллер зашел в помещение. И тут меня осенило, что у него ведь и денег-то нет, чтобы заказать хоть что-нибудь. Я твердо рассчитывал на то, что у него при себе могут быть только кредитки, которые он не имел права даже показывать здесь. Сделай он это, и я мог бы арестовать его за нарушение статьи а-36-544 М, часть б Космического Кодекса и даже посадить в тюрьму за то, что он раскрыл свое внеземное происхождение. Но мысленно я сделал для себя пометку обязательно обращать особое внимание на подобные ситуации. Уже этот его блокнот с ручкой были почти явным нарушением, однако состоятельность обвинения едва ли можно было доказать. А вот если бы он воспользовался кредитками, то проделать это было бы очень просто.

Хозяином заведения оказался типичный лоснящийся и усатый турок. Он не торопился к посетителю, хотя зал был практически пуст. Время, по меркам Афьона, было очень поздним, и делать хозяину было просто нечего. Наконец он соизволил приблизиться к занявшему место у стойки Хеллеру.

— Не могли бы вы подать мне стакан воды? — Это Хеллер сказал по-английски.

— Энглиз, — проворчал турок и отрицательно покачал головой, как бы давая понять, что не знает этого языка.

Так я ему и поверил. Да здесь половина населения прекрасно знает английский. Бармен уже повернулся было, чтобы отойти, как вдруг я заметил, что в глазах его вспыхнул недобрый огонек. Чувствовалось, что он задумал что-то нехорошее. Вообще очень странная вещь получается с этими земными расами. Так, представители разных рас при первой встрече очень редко могут правильно определить возраст своего собеседника. Хеллер мог выглядеть семнадцатилетним юнцом в глазах американца, но турок этого вовсе не заметил бы. Они считают, что все иностранцы выглядят одинаково. Наконец-то я имел возможность убедиться в действенности пущенного мною с помощью Фахт-бея слуха. Хозяин явно изменил свое первоначальное намерение. Он сунул руку под стойку, достал оттуда изрядно выпачканный стакан и наполнил его водой из стоявшего на стойке графина. Однако он не поставил стакан на стойку перед Хеллером. Вместо этого он понес его к одному из пустовавших столиков, пододвинул свободный стул и жестом пригласил Хеллера сесть.

А этот дурак Хеллер покорно уселся на предложенное ему место.

При этом следует отметить, что вода в Турции в принципе пригодна для питья, однако стакан был настолько грязен, что у меня сразу же зародилась надежда на скорое завершение нашей миссии. Очень может быть, что, выпив из него воды, Хеллер свалится с холерой. Хозяин же не мешкая направился к телефону, который находился в дальнем конце зала. И тут я обнаружил нечто весьма примечательное: звуковой передатчик, даже будучи настроенным на личное восприятие реципиента, по-видимому, способен был передавать окружающие звуки еще лучше, чем слышал их сам Хеллер. Достаточно было лишь увеличить мощность приема. И хотя это сразу же усиливало и посторонние шумы, что, естественно, было весьма неприятно, зона прослушивания существенно расширялась. Просто отличный аппарат, весьма полезный для работы шпиона! Хотя вернее было бы сказать — для работы того, кто направляет деятельность шпионов и контролирует их. «Жучок» этот весьма разносторонен. Я вынужден был признать, что начинал просто влюбляться в эту аппаратуру.

Хозяин произнес по-турецки всего три слова: «Он уже здесь» — и сразу же повесил трубку.

Хеллер же, как оказалось, и не думал пить поданную воду. Он просто достал из кармана с полдюжины маковых цветков и опустил— их в стакан с водой.

О, как это мило, хмыкнул я про себя. Он поверил моей байке о том, что цветы эти выращиваются для продажи на рынках, и решил нарвать себе букет. Ну что ж, на Волтаре случается встретить человека, который любит цветы. Тут мне весьма кстати припомнилось, что в некоторых имениях на Манко — уж не в Аталанте ли? — многие даже специализируются на выведении и выращивании совершенно новых видов цветов. Даже сам Ломбар как-то подумывал, а не проще ли завезти с Земли семена и заняться выращиванием мака прямо на месте. Однако его остановило то, что любой новый цветок всегда вызывает нездоровый энтузиазм среди любителей цветоводства, а мак очень легко обнаружить с воздуха. Мне даже смутно припомнилось, что принималась в соображение и возможность заражения семян каким-то паразитирующим на Земле вирусом.

Но что все-таки творится с Хеллером? Скорее всего он поддался чувству ностальгии. А может быть, он просто соскучился по красивым цветам своей родины?

А земные цветы его явно заинтересовали. Он даже начал поглаживать их листья и расправлять слегка помятые в кармане лепестки. Потом он понюхал их. Постепенно я утратил интерес к тому, что он вытворял. Меня больше заинтересовало то, как он выглядел. Боковым зрением можно было увидеть его отражение в зеркале.

Да ведь ему всучили одежду слишком маленького размера! Вряд ли у них действительно не нашлось подходящего для него размера. Я был уверен, что вырядили его таким пугалом преднамеренно. Рукава его рубашки и пиджака были дюйма на три короче, чем следовало. Да и в плечах пиджак был явно узок. Ему вовсе не дали галстука, и его тесноватая рубашка была застегнута на все пуговицы. Следует заметить, что Кемаль Ататюрк издал специальный указ, запрещающий носить национальное турецкое платье, и принудил все население страны переодеться в западную одежду. Случалось, что он даже бросал людей в тюрьму за ношение красной турецкой фески. А в результате получилось так, что турки, не имея достаточно квалифицированных портных, выглядели теперь такими неряшливыми в своих мешковатых костюмах, что и вообразить себе невозможно.