— Солтен, неужто вы вознамерились нанести мне оскорбление? Ведь и вы сами должны подчиняться требованиям Кодекса. Вы не император, который один может интерпретировать по-своему законы Волтара. Но раз уж мы коснулись этой темы, то и я вынужден вас предупредить, что, если вы сами предпримете попытку нарушить любую из статей Космического Кодекса, я как офицер его величества и просто как гражданин Волтара доставлю вас Великому Совету, и к тому моменту, как вы предстанете перед ним, вы уже будете растянуты, как струна на аккордном аккомпаниаторе, и зазвучите при первом же прикосновении.

— Да я-то сказал все это только движимый заботой о вашем же благополучии, — робко возразил я. Однако внутри у меня все пело. Я теперь точно знал, что он непременно будет пользоваться тем роковым именем, которым мы его наградили. Он ведь глуп настолько, что спокойно позволил только что за своей спиной тайно установить на буксире приемные антенны.

— Ну что ж, судя по всему, миссия наша не может не увенчаться успехом, — сказал я, вставая и торжественно пожимая ему руку. — Я уверен, что из вас получился отличный агент. Именно такой, какой нам и нужен.

Выходя, я снова поглядел на боевые корабли — жуткие жерла их пушек способны обратить в пыль половину планеты, что же касается буксира, то они сожгут его, даже не заметив. Ощущая во всем теле неприятную дрожь, я поспешил в общежитие летного состава при ангаре, надеясь разыскать там Стэбба. Очень может быть, что им удастся прикончить Хеллера и до нашего отлета и мне вообще не придется летать на этом (…) буксире. Я, честно говоря, терпеть не мог эти боевые корабли, и уж чего мне совсем не хотелось, так это быть сбитым одним из них.

Должен признаться, что настроение мое совершенно не соответствовало тому, с чем мне пришлось столкнуться чуть позднее. С новым кувшином замороженной сиры я собирался было улечься енова в тени старого храма, как тут послышался какой-то шум и передо мною появился Карагез.

— К вам визитер, — сказал он. — Это водитель такси, и он говорит, что должен немедленно увидеться с вами.

Вот он-то мне и нужен! Я вскочил с шезлонга — так распрямляет свои кольца змея при нанесении рокового удара.

— Ах, он (…).! — Наконец-то нашлось нечто такое, на чем я мог выместить всю свою злость! — Веди его в атриум! — Там как раз находится фонтан, и очень может быть, что я суну голову этого мерзавца в бассейн и буду держать ее под водой, пока он не захлебнется.

Атриум — это маленький внутренний дворик, вокруг которого строилось жилище римлян. Обычно он был гол и пуст, а поэтому вполне подходил для казней. Но сейчас он выглядел совсем по-новому. Карагез с садовником расставили здесь разные растения в горшках и кадках, кругом были разбросаны дорогие ковры, закрывавшие заодно голые доски помостов, удобные кресла и лежанки были расставлены вокруг фонтана, а журчание воды наполняло воздух музыкой и прохладой. (…)! Явно неподходящая обстановка.

Таксист преспокойно стоял посреди дворика, небрежно вертя форменную фуражку на пальце. Морда у него была веселая и довольная (…)! Явно не подходящее настроение.

Ну ничего, я его живо верну на землю.

— Какого дьявола ты отослал совершенно здоровую девушку обратно в Стамбул? Чем ты думал при этом?

Он вроде бы и не помнил, о чем речь.

— Ах, вы о той девушке, — припомнил он наконец. — Должен сказать, Султан-бей, что вам с ней здорово повезло. Доктор обнаружил у нее и (…), и (…). Понимаете, сразу и то и другое! Да это не девушка, а просто какая-то ходячая эпидемия! И при этом торгуется как дикая кошка. Вы ведь велели мне в случае чего покатать самому, вот я и решил — пусть катит себе до самого Стамбула. Я отлично видел, что он лжет, и уже набрал было воздуха в легкие, чтобы учинить ему самый настоящий разнос и потребовать возврата хотя бы части уплаченных ему лир, когда этот псих имел наглость усесться прямо в моем присутствии. Он взял и спокойно плюхнулся в мягкое кресло. От изумления я выдохнул запасенный воздух. Какая наглость!

Однако на лице его я заметил хитрое заговорщицкое выражение. Бросив взгляд на дверь и убедившись, что мы здесь совершенно одни, он обратился ко мне.

— Офицер Грис, — прошептал он, — я тут наткнулся на одну очень серьезную перспективу.

Мысленно я пожелал ему наткнуться на телеграфный столб и разбиться вдребезги. Но он явно ждал от судьбы совсем другого, о чем свидетельствовало бодрое выражение его лица. Есть в лицах людей, которые собираются поделиться с вами секретом, нечто такое, что принуждает вас выслушать их шепот.

— Когда сорвалось с этой девушкой, — прошептал он, — я сразу же понял, что вы будете очень огорчены. А вы совсем не тот человек, которого я хотел бы огорчать. Это уже что-то. Тут чувствовалось должное уважение. Я тоже присел и снисходительно наклонился к нему, чтобы получше разбирать его шепот.

— Пару недель назад, — продолжал он очень тихим голосом, — я прослышал об одном парне, который живет значительно восточнее этих мест, за Болвадином, если уж быть совсем точным. Вот я и смотался туда в свободное от работы время — я не стану требовать от вас оплаты дорожных издержек, потому что мы с вами — друзья.