— Что вам нужно? — спросил один из них. — О черт, это ты, Бац-Бац.

— И Вундеркинд, — добавил другой, отступая назад. — Больше нас так не пугайте. Хотя бы дайте световой сигнал. Вы знаете, что капа* сегодня здесь?

* Капо — у итальянцев глава мафиозной семьи. Здесь глава семьи женщина — капа. (Здесь и далее примеч. пер.)

— Все в порядке! — крикнул другой, обращаясь к стоящим на верхнем ярусе. — Это Бац-Бац и Вундеркинд.

Трое людей наверху опустили свои автоматические винтовки.

Хеллер с Бац-Бацем взбежали по шатким ступенькам на один пролет и прошли по какому-то балкону, с которого была видна толпа людей внизу и машины. Образовавшиеся три очереди медленно двигались мимо столов для найма. За столами сидели, наскоро беседуя с претендентами, шестеро мужчин в черных пальто и широкополых шляпах с опущенными полями. Каждый стол был снабжен соответствующей табличкой: «Директора», «Судовые офицеры», «Администраторы». Вокруг стояло множество полицейских в форме, руководя движением людей и машин. Серьезная деловая картина.

Бац-Бац и Хеллер добрались до того места на балконе, которое находилось над столами для собеседования и чуть позади от них. Оно было отделено от остального пространства стеклянными перегородками.

И там, в долгополой шубе из чернобурой лисицы и в фуражке с цилиндрическим верхом — тоже из чернобурки, сидела Малышка Корлеоне. Сапоги и перчатки — из белого шелка. Она с деловитым и властным видом восседала в просторном кресле. Рядом находились четверо телохранителей и трое конторских служащих. Перед нею помещался ряд экранов кабельного телевидения и компьютерные мониторы на низких столиках, чтобы ей было видно, кто стоит у столов. Динамики рядом с ней передавали то, что говорилось за столами.

Не отрываясь от работы, она указала на место слева от себя.

— Встаньте вот здесь, Джером Терренс Уистер, — сказала она, называя Хеллера его земным именем.

Дурное предзнаменование.

На экранах мелькали анкеты и автобиографии обратившихся за работой людей, а также их лица крупным планом. На столах внизу было установлено по экрану, и каждый из них показывал только одно: правую руку Малышки Корлеоне. Капа просматривала анкету, глядела на лицо просителя, затем переводила взгляд на экран, где чиновник помещал настоящую биографию этого человека. Наконец она либо поднимала большой палец вверх — в этом случае просителю вручали синюю карточку со словом «Нанят», — либо опускала большой палец вниз — и просителю вручали красную карточку со словом «Пустышка».

Один из служащих рядом с ней держал большую доску, только и успевая отмечать на ней быстро заполнявшиеся позиции.

Отбор кадрового персонала протекал с поразительной скоростью.

Было интересно, что некоторые из тех, кого она принимала на работу, имели уголовное прошлое.

Очереди продвигались. Палец ее указывал то вверх, то вниз. И вдруг неожиданно кисть ее руки замерла в плоском горизонтальном положении. Она уставилась на экран.

На столе для анкет отбираемых администраторов лежал бланк с именем Д. П. Триллера!

Да, это он стоял там, на нижнем этаже, с довольно унылым видом, вице-президент рекламной фирмы Г.П.Л.Г., контролируемой Роксентером, и уволенный, когда мы нашли и наняли Мэдисона.

Он претендовал на место администратора по рекламе в «Судоходной линии Пунард». В анкете было сказано только: «Бывший работодатель: Г.П.Л.Г». Но в характеристике из банка данных значилось: «Начальник бухгалтерии Роксентера, в корпорации ИГ Барбен».

Малышка прошипела что-то в микрофон. Очевидно, то, что она сказала, и предназначалось человеку, стоявшему сейчас у стола, потому что динамик, установленный в этой застекленной комнатушке, вдруг ожил.

— Меня уволили, — заговорил Триллер. — Буду с вами откровенен. Я терпеть не мог этой работы. Интересы Роксентера мне ненавистны. Если вы меня возьмете, то не пожалеете. Я могу даже помочь вам убрать Фаустино! Готов поклясться в этом хоть на афишной доске!

Малышка сделала еще движение рукой. Палец указывал в сторону.

Двое в черных пальто тут же схватили Триллера за руки и вывели его из здания вокзала. На них тут же налетел зимний ветер с Гудзона. Они провели его к краю причала и бросили в воду. Посреди зимы… и в реку!

— Traditore! — рявкнула Малышка. — Ненавижу предателей! — Когда она выкрикнула «traditore», что по-итальянски означает «предатель», это прозвучало как выстрел.

Малышка указала пальцем на служащего. Он взял микрофон, щелкнул включателем и заговорил вежливо-размеренным голосом:

— Господа, прошу внимания. — Его речь, усиленная динамиками, разнеслась по всему зданию, ударив в уши тысяч людей, работавших или стоявших в очередях. — Мы очень вам благодарны за то, что в этот холодный день вы явились сюда, чтобы предложить свои услуги воскрешенной судоходной компании «Линия Пунард». То, что мы ценим больше всего, — это верность. Только что брошенный в реку господин был нанят когда-то на работу лицами, антипатичными тем, кто владеет компанией теперь. Если тут присутствуют и другие подобные господа, они могут избежать неприятного купания, спокойно уйдя отсюда.