Шрифт:
— Понимаю, и очень хорошо, — возразил я. — Ее основы — три «Д» — ДОВЕРИТЕЛЬНОСТЬ, ДОСТОВЕРНОСТЬ, ДВОЙСТВЕННОСТЬ. Ваша Достоверность обошлась мне сегодня в восемнадцать тысяч девятьсот тридцать два доллара и двадцать семь центов. Так что у меня возникнет к вам ужасно Двойственное отношение, если вы не уберете из этого дела фирму «Киннул Лизинг» и если вы будете думать, что «Спрут» нуждается в вашей службе связей с широкой общественностью. Вы измените свои действия или подорвете мою Доверительность!
— Первая страница! — захныкал он. — Я день за днем занимал первую страницу! Деятельность службы связей с широкой общественностью подобна искусству стрельбы! Вы можете попасть в первую страницу только считанное число раз! А Мэдисон изрешетил ее!
— Ее и кое-что еще! — оборвал его я. — А теперь успокойся. Принимайся за дело и делай то, чего от тебя ждут! Компенсируй ущерб, нанесенный фирме «Киннул Лизинг», а также «Спруту»! И больше никакой стрельбы наугад, от которой гибнут ни в чем не повинные зрители! Отделайся от этих судебных исков! Они слишком близки к правде.
— Но служба связей с широкой общественностью должна внести в это дело хоть чуточку правды, — возразил Мэдисон. — Правда — она как бы придает ему остроту, что ли.
— Я непреклонен в своем решении, — сказал я.
Вдруг он улыбнулся:
— Чудесно! Великолепно! Я понял. Теперь я вижу, как действовать! Для первой страницы иски хороши только на один день. Затем они обычно отступают на вторую и так далее, пока от них не останется ни слуху ни духу. Это не меняет моей общей программы.
Он походил по офису, немного пританцовывая. Я наблюдал за ним с подозрением. Слишком уж он счастлив для человека, которому только что дали взбучку в стиле Аппарата!
Мэдисон остановился. Его честное, серьезное лицо стало искренним. Он взял мою руку, пожал ее и сказал:
— Спасибо за великолепную идею, господин Смит. Может, вы и не профессионал, но уверяю вас: новый взгляд на вещи подобен свежему воздуху для перетруженных мозгов.
Он выбежал из офиса, крича: «Всем сотрудникам собраться вместе. У меня только что родилась великолепная идея!»
Я ушел. Побыть немного в обществе Мэдисона — это ужасно много.
У меня были собственные проблемы. Во-первых, я разорился, а во-вторых, ко мне самому пришла замечательная идея и мне не терпелось заняться ее осуществлением.
Я взглянул на наручные часы. Времени у меня было предостаточно, но не мешало поторопиться. На углу Месс-стрит я огляделся. Фургон для перевозки мебели исчез!
Какой-то (…) украл мое средство передвижения!
Теперь уж поневоле приходилось спешить. До пяти часов оставалось совсем немного.
Я в беспокойстве посмотрел по сторонам. Рядом оказался светофор. Идея! Я побежал через улицу, уворачиваясь от машин. Рядом находился ведущий в северном направлении переулок.
Зажегся красный свет, и машины остановились. Я побежал вдоль ряда стоящих автомобилей.
За рулем старого «форда» я увидел старушку. Я рванул за ручку дверцы, она открылась, и я вскочил в машину.
Выхватил из рукава мой небольшой крупнокалиберный пистолет, «дерринджер», и сунул ей в бок.
Она разинула рот от изумления.
— Это захват! — проскрежетал я. — Поезжай не медленно к площади Роксентера или будешь изнасилована!
Она взвизгнула.
— Поезжай! — прикрикнул я.
Зажегся зеленый. Оставляя за собой визгливый крик, мы помчались на север.
Я взглянул на свои часы. Еще оставалось время. Но эта баба колесила по всей дороге.
— Езжай прямо! — скомандовал я.
— Я не вижу без очков! — провизжала она. — Достаньте мои очки из бардачка!
— Езжай! — приказал я, ткнув ей в бок пистолетом.
Виляя в обе стороны, но следуя моим инструкциям, она выехала на авеню Америка и поехала по ней в северном направлении. Мы находились в четырех кварталах от площади Роксентера, но все улицы были так изрыты, что езда напоминала вдевание нитки в иголку.
Мы резко свернули в сторону и чуть не въехали в строительный котлован.
Старуха резко нажала на тормоза, и я чуть не вылетел в ветровое стекло.
— Я не вижу без очков! — визжала она. — Они в бардачке!
Ну ладно! О Боги! Все что угодно, лишь бы не угодить в аварию. Я открыл бардачок.