Президент МИК лично подтвердил то, что Уистер восстановлен в правах учащегося и на работе в студенческом ресторане.

Студенческие возмущения тотчас прекратились. (См. фото на с. 23: «По всей стране победившие студенты снова хлынули в учебные классы».)

В судейских кругах возникло много разных предположений относительно суммы достигнутого соглашения. Известный астролог Герман Т. Гадай-Рак назвал цифру, равную миллионам…»

Я раздраженно бросил газету на стол — и это движение больно отозвалось в обеих руках. Этот (…) Мэдисон исполнил приказ. Он отделался по крайней мере от одного судебного иска. Но сделал он это таким образом, что Вундеркинд превратился в героя! (…), ведь Гробе ошибался насчет Мэдисона. Этот человек был намного хуже, чем я или кто-то еще мог предполагать!

Я кое-как взялся за ручку и открыл дверь в коридор. К ногам упала кипа газет от уличного разносчика. Я пнул эту кучу, что сразу же болью отозвалось в ступне.

Я не включал телевизор. Я не крутил ручки радио — да, собственно, и не мог бы этого делать. Я знал, что услышу: «Вундеркинд, Вундеркинд, Вундеркинд». Боже праведный!

Жизнь была для меня нестерпима.

Я снова улегся в постель.

Где-то в четыре часа пополудни меня разбудил звонок телефона. Обеими руками я снял трубку и поднес к уху.

— Инксвитч? — услышал я грубый голос.

— Да, — прохрипел я в ответ.

— Это инспекция налогов и сборов, Инксвитч. Мы только хотим убедиться, что имеем правильный адрес. — Трубку повесили.

Я резко спрыгнул с постели. Ох!

Эта (…) мисс Щипли! Если я не явлюсь… ее мысль была вполне ясна! Она выдаст меня полиции! Это, должно быть, ее рук дело. У нее, видимо, был мой адрес, или она могла достать его, если копнула как следует в кадровом списке сотрудников «Спрута». Каким еще образом могла бы заинтересоваться мной налоговая инспекция? Я же никогда в жизни не предоставлял ей декларацию о доходах!

Ничего другого не оставалось. Мисс Щипли, решил я, должна умереть. Она и Кэнди Лакрица. Мне придется вернуть себе эти расписки. Лучше подумать, как взорвать ее сейф.

Я с грехом пополам оделся.

Взрывчатки для подобных целей у меня было совсем немного. Я взял все, что имелось, и рассовал по карманам пальто. Туда же я сунул и дуэльные пистолеты, по одному в каждый карман.

Потом проковылял вниз и взял такси. Попросил высадить меня в квартале от дома, где жила миес Щипли.

Так как стояла зима, на улице уже стемнело. Окончился час пик. Я прошел, хромая, по темной улице, полный мрачной решимости.

На лестнице, ведущей с улицы в подвальный этаж, было темно хоть глаз коли. Пришлось пробираться на ощупь. Я взял в руки дуэльный пистолет, что лежал у меня в правом кармане. Взвел курок. Его внушительным дулом нажал на кнопку звонка. Отошел назад.

Я пожалел, что в 1810 году о глушителях еще ничего не знали. Грохнет, я полагал, ужасно!

Я услышал, что внутри кто-то подходит к двери. Узкая полоска света. Это была Кэнди все в том же платьице в складочку. Тут-то я понял, что сделал ошибку. Мне следовало позвонить три раза. Вероятно, это служило мисс Щипли сигналом. Она пользовалась им раньше.

На этот раз сигналом для мисс Щипли послужил щелчок отодвинутого Кэнди засова.

Бум!

Сзади на мою голову обрушилась дубинка!

По крайней мере, мне показалось, что это была дубинка.

Теряя сознание, я видел взрывающиеся вокруг меня звезды. Я слышал, как стукнулся об пол мой выпавший из руки пистолет.

Значит, мисс Щипли стояла в темноте подвальной лестницы и ждала, когда я позвоню, повернувшись лицом в противоположную от нее сторону!

В тот момент это было все, что мне пришло на ум.

Когда я очнулся, то обнаружил, что раздет догола, распластан на спине и прикован цепями к постели. Забинтованные руки не оказывали никакого сопротивления.

Мисс Щипли в костюме мужского покроя, в шляпе с загнутыми полями и галстуке-бабочке стояла и смотрела на меня.

— Инксвитч, — проговорила она, видя, что я уже пришел в себя. — Я только что признала тебя величайшим ослом этого года. И скоро мы услышим, как громко ты кричишь по-ослиному.

Мисс Щипли потянулась за дуэльными пистолетами, лежавшими на футляре со взрывчаткой, вынутом из моего пальто, и со знанием дела крутанула их на пальцах — оба одновременно. Затем оттянула массивные кремневые бойки и направила пистолеты на меня: один — в голову, другой — в живот.