– Вам заказать мясо или рыбу? – Клаус все же предоставил мне минимальный выбор.

– Закажите мне козявок, раз не дали довести гипноз до конца, – со злостью ответила я.

Так глупо я себя не чувствовала уже давно. Оставалось надеяться, что спрятанных в кармане десяти евро на мороженое мне хватит на ужин в этой забегаловке.

Невозмутимый доктор Клаус Амелунг громко расхохотался мне вслед.

Я вымыла руки и из туалета позвонила Оливеру.

– Мам, когда ты придешь?! – заныл в трубке мой малыш, который не любит оставаться один вечерами. – Ты же просмотрела футбол, мы выигрываем 2: 0. Мам, ты где?

– Это замечательно, дорогой. Я ужинаю с доктором Амелунгом, у нас ответственный разговор…

– Мама! Ты ужинаешь с ДОКТОРОМ Амелунгом? С папой Агнет? – Священный трепет так и лез из телефона наружу. – Мама, он что, ПОЙМАЛ ВАС С КУРТОМ?

Что значит «поймал»? Моему сыну никак не следовало знать, что мама потащилась с известной целью в гараж Амелунгов.

– Не говори ерунды, Оливер, – я постаралась быть строгой. – Я просто ужинаю с папой Агнет, мы решили познакомиться и поговорить про школу.

– Про нас, да? О, представляю себе! – Оливер не любит быть объектом пристального изучения.

– Не про тебя конкретно, а про школу. Для Агнет это новая школа, и у доктора Амелунга есть ряд вопросов. Только и всего.

– Ну ты давай, отвечай скорее на его вопросы и приезжай. Я же тебя жду.

– Я постараюсь быстрей, сынок. Но ты поешь без меня и ложись спать, не жди допоздна.

– Мама, у тебя свидание с ним? – Я ясно представила, как вытянулось его лицо: я очень редко отсутствую дома поздно вечером. В его понимании папа Агнет был ничуть не менее важной персоной, чем Ангела Меркель, и страшным, как граф Дракула.

– Оливер, я все тебе уже сказала. Не болтай ерунды. Пока, малыш, мама скоро будет.

На выходе из туалета меня уже караулили. И не кто-нибудь, а очень толстый и рыжий человек. При виде меня, выходящей из кабинки, он бросил мне наперерез свою тушу и преградил дорогу.

– Фрау, фрау, постойте! – вскрикнул он, и я было решила, что он совмещает в заведении роль вышибалы и сию секунду примется за дело.

– Фрау-не-знаю-как-вас-зовут! Вы уж простите старину Питера! Ей-богу.

Понятно, он готов был меня здесь терпеть, но только при условии, что я прощу Питера. Знать бы, кто это такой.

Толстый-рыжий расплылся в широкой, добродушной улыбке, туша его заколыхалась совсем близко от меня, и я почувствовала, как от него вкусно пахнет кухней.

– Питер – это я, уважаемая фрау. Так неловко получилось, я хочу вам все объяснить. Мы с Клаусом выросли в одном доме, и Макс, и Боб… Мы здесь рядом все жили и теперь собираемся вместе, у меня здесь… Раньше, в юности, Клаус красавчиком был, за ним девчонки строем бегали, с ума сходили. Клаус внимания не обращал, а мы все ему страшно завидовали. Мы каждый раз кричали: «Вот идет Клаус Амелунг с новой девчонкой!» – так и повелось. Вы не думайте о нем плохо, он давно остепенился, у него семья, детей двое. Он там сейчас сидит и злится, что вы не то подумаете…

– Мне нет никакого дела до вашего Клауса, герр Питер, – нервно ответила я, протискиваясь между стеной и тушей.

Вот уж правда, какое мне дело! И я не стала напоминать Питеру, что его любезный доктор бросил семью и уехал в Бремен.

Есть здесь мне не хотелось. Хотелось поскорей выслушать нравоучения доктора Амелунга и вернуться домой, к сыну. Но доктор заказал себе и мне по огромному бифштексу и большой кружке пива, а я не люблю, когда пропадает еда. Да и свои десять евро я должна отдать не просто так, а за что-то.

– Вы напьетесь и сядете за руль? – поинтересовалась я, как старая ханжа.

– Зачем? – удивился доктор. – Мне тут идти два шага, а машину я заберу завтра.

Его ничуть не волновало, что я после пол-литра пива гипотетически могу свалиться с велосипеда и снова приложиться головой о камни. Или клин клином вышибают? Стукнусь еще раз – и все в голове встанет на свои места?

Бифштекс в забегаловке Питера оказался на удивление вкусным, пиво тоже. Я хотела только попробовать кусочек, но незаметно для себя увлеклась. Мы молчали и вдохновенно жевали друг напротив друга. Доктор Амелунг значительно опережал меня в опустошении тарелки, и я подумала, что, когда он доест и начнет воспитательную беседу, отвечать мне придется с набитым ртом. Ну и пусть, буду продолжать есть и ничего не отвечать, не сможет же он бесконечно вести свой монолог.

Я сидела вполоборота к залу и краем глаза с любопытством поглядывала на друзей детства Амелунга. Потрепанные жизнью немолодые мужики, с наметившимися животами и лысинами. На их фоне плотный, но подтянутый доктор Амелунг до сих пор выглядел выигрышно. Заодно я пригляделась к интерьеру. Темное дерево, темная кожа, без затей национальный колорит. Все брутально, но достаточно симпатично. Футбол закончился нашей победой, и теперь компания друзей детства во главе с Питером развлекались просмотром на большом экране творения рук одного из них – видеоотчета об отпуске за пределами страны. Снято было почти профессионально, камера медленно двигалась, позволяя насладиться панорамами реки, мостами, дворцами, фонтанами. Закадровый голос негромко комментировал визуальный ряд, но мне из угла было практически ничего не слышно.