«По нашим данным у Вас достаточно невысокая заработная плата, как директора фонда, при этом сам фонд является некоммерческим и, очевидно, не приносит Вам никаких дивидендов. Что движет Вами лично? Какова Ваша мотивация по отношению к фонду?» – продолжила расспрос собеседница.

Соколова несколько оторопела от столь прямого и бесцеремонного вопроса, но продолжила – «Вы знаете это интересный вопрос – я сама выросла в детском доме, и у меня нет родственников или семьи, поэтому для меня данный фонд это и семья и работа. По – сути, это всё что у меня есть. И я не позволю кому-либо разбазаривать деньги фонда».

«А вот об этом хотелось бы узнать несколько подробнее…» – с улыбкой попросила Габриэль и, видя недоумение на лице Соколовой, добавила – «В смысле многим фондам выпадает шанс привлечь необходимое финансирование в том или ином виде, но далеко не каждому фонду удаётся отстоять свою независимость в части последующего расходования финансовых ресурсов. Оно и понятно – уж очень много охотников за чужими средствами. Как Вам удаётся сохранить свою независимость от местных властей и около криминальных структур? Были ли попытки давления на Вас и на сотрудников фонда?».

Соколова немного погрустнев, добавила – «Конечно, попытки были и, очевидно, будут, поскольку, это неизбежная часть российской специфики бизнеса, да и жизни вообще. А уж что-то, а «ничейные» благотворительные деньги – это лакомый кусок для многих. Но всегда удавалось отбиться от таковых притязаний. Этому способствовали и связи с местным управлением федеральной службы безопасности и с местной администрацией и всё более высокая публичность и узнаваемость фонда в СМИ, в том числе федерального уровня. В последний год прецедентов не было, поскольку, по всей видимости, связываться с фондом с повышенным вниманием СМИ уже никто не хочет…».

«Вы, как грамотный и талантливый управленец, смогли бы вывести фонд на федеральный уровень в части реализации благотворительных проектов с созданием сети дочерних структур, при наличии соответствующей поддержки?» – спросила Габриэль, с интересом поглядывая на директора фонда – «Или текущий размер фонда для Вас «потолок»? Какие перспективы Вы видите для своего фонда?».

Мария Алексеевна, в который раз сражённая очередным странным вопросом собеседницы, не выдержала и решила, сменив тактику, перейти в наступление – «Габриэль, для меня, как человека посвятившего жизнь благотворительности не столь важны размеры фонда, сколько то, скольким людям мы можем улучшить жизнь с помощью его средств. Если будут соответствующие финансовые ресурсы – будем работать и реализовывать благотворительные проекты на региональном и на федеральном уровне.

Не могли бы Вы, в свою очередь, сказать, о каком размере возможного взноса со стороны Вашего фонда идёт речь?».

«Мария, речь идёт как минимум об утроении ежегодных расходов Вашего фонда, а возможно и более. И здесь всё зависит от Вашей готовности к эффективной работе на новых масштабах деятельности» – с улыбкой ответила Габриэль.

Данный весьма неожиданный ответ представителя иностранного фонда с одной стороны обрадовал Марию Алексеевну широкими перспективами, а с другой стороны вызвал определённый дискомфорт и обеспокоенность, своими масштабами, в десятки раз превосходившими любые ожидания. После небольшой образовавшейся паузы Соколова решилась озвучить свои сомнения напрямую – «Габриэль, возможно, это, конечно, не моё дело, но зачем западному фонду вкладывать деньги в какие-то российские благотворительные проекты? Разве Вам не проще осуществлять благотворительные мероприятия в стране базирования – Великобритании?».

«А Вы полагаете, что мы действуем на бескорыстной основе?» – с улыбкой поинтересовалась Габриэль.

«А разве нет? Ведь это же благотворительные цели и единственной отдачей могут быть только плюсы для имиджа, репутации и моральное удовлетворение. Или у Вас иные соображения?» – искренне удивилась Соколова.

«Мария, нам не имеет смысла что-то скрывать, поскольку, мы заинтересованы в долгосрочных отношениях с Вами и Вашим фондом, поэтому расскажу немного о нашем предприятии» – интригующим тоном произнесла Габриэль – «Всё, что мы делаем, мы делаем исключительно на коммерческой основе. Наш зарубежный фонд представляет интересы меценатов и в этом отношении является лишь посредником между меценатами и получателями средств. За свои посреднические услуги мы получаем достойное вознаграждение. Безусловно, едва ли единицы из западных меценатов рассматривают возможности по реализации благотворительных проектов в России и это вовсе не наш контингент. До настоящего времени, мы предлагали нашим клиентам услуги по установлению нужных политико – административных связей, в том числе с жестами «доброй воли» в виде благотворительных мероприятий, но теперь выходим на рынок с новой услугой – услугой страхования совести».

«Услуга страхования совести? Как страхования компания?» – непонимающе повторила Соколова.

«Конечно, нет» – с улыбкой ответила Габриэль – «Скорее как церковь, продававшая индульгенции в средние века… Вы же слышали о недавних взрывах в Москве? Об открытом письме? Об австрийском бизнесмене?».

«Да, конечно, хотя про бизнесмена вроде бы нет…» – неуверенным голосом произнесла директор «Развития», припоминая многочисленные заголовки новостей, мелькавших в последние дни – «Но как это вообще связано с благотворительностью?».

«А связано весьма просто – Вы только представьте себе, сколько средств было выведено из страны за период последних 20 лет» – с всё более широкой улыбкой продолжила Габриэль – «Большое число людей, ныне проживающих за рубежом, стало мультимиллионерами и миллиардерами благодаря капиталам из России. Вместе с тем, эти капиталы далеко не всегда имеют прочную правовую базу, в связи, с чем имеются определённые риски утери права собственности на эти средства. Проще говоря, заработанные здесь нечестным путём капиталы нуждаются в соответствующей защите там, за рубежом, равно как и их владельцы… Защитить их юридически можно, но как защититься от действий отдельных людей? К примеру, в мировоззрении многих представителей элиты тот инцидент в Москве произвёл эффект взорвавшейся бомбы – а что, если вот такой же Девятов или организация «Девятовых» решит, что какой-нибудь олигарх или чиновник, укравший миллиарды, виновен в смерти его родных? Что делать?».