— Когда мы будем уходить, то оставим его сына ему. — Бросила Михаэль Ворону.

— Он недоволен.

— Если буду недоволен я, то его сыном дело не обойдется. — Четко ответила Миша. — Пусть решает сам чье недовольство важнее в данной ситуации.

Михаэль смотрела на то, как меняется лицо правителя Аскар, когда Энгер переводит ее слова. Однако какие бы бури чувств ее слова не вызвали у него, император все же кивнул.

— Он не хочет войны. Он хочет мира для себя и своего народа. Поэтому просит тебя быть великодушным и благоразумным. Война ни к чему не приведет, кроме новых, уже ненужных жертв. — Перевел Ворон звучные слова. Светлейший замолчал, смотря за спину Миши. В итоге, она поняла, что на этот раз взгляд предназначался не сыну. — О жестокости твоего ручного чудовища слагают легенды. Его присутствие здесь крайне нежелательно.

— И все-таки он останется здесь.

— Пусть будет так, как ты хочешь. — Аскарийский владыка, усмехнулся, махнув рукой. — Даже в доме своего противника ты ведешь себя, как хозяин.

— Я веду себя по ситуации.

— Сколько тебе лет?

Этот вопрос ее несколько смутил, однако Михаэль не подала вида, сразу отвечая:

— Я жду свою четвертую зиму.

— Так юн. — Ворон перевел взгляд с хозяина дворца на Мишу. — У него есть предложение для тебя.

— У меня тоже. — Кивнула она, замечая на лице Ариллы слабую улыбку.

— Начинай ты, мальчик. — Это произнес уже сам император, искажая слова акцентом.

— Эта война принесла нам огромные потери. Человеческие и, безусловно, финансовые. Как насчет того, чтобы оговорить условия нашего мира?

— Он дает тебе богатый выкуп за своего сына. На каждого мертвого солдата твоей армии придется по три лании. Устроит тебя такая сделка? — Перевел Энгер.

— Ты оцениваешь их жизни в три лании? — Нахмурилась Михаэль. — А во сколько ты оцениваешь жизнь своего сына? Или твой ребенок сделан не из плоти и крови, как мои люди? Они тоже были чьими-то сыновьями. Три лании им не хватит даже на то, чтобы добраться до Вечной Обители.

Хозяин дворца резко рассмеялся.

— Ты мне нравишься, холодный мальчик. — Пробасил он с хрипотой в голосе, после чего что-то добавил на аскарийском.

— Он оценивает своего сына в сотню. — Продолжил Ворон. — Он дает за каждого твоего солдата половину от цены наследника.

Главный аскарийский советник, что сидел в углу, и записывал условия мирного договора шумно сглотнул, кидая на дипломата возмущенный взгляд из-под седых бровей.

— Мы можем договориться. — Кивнула Михаэль, после чего продолжила: — А как насчет того, что флот ваших союзников вторгся на нашу территорию? Это было довольно неожиданно.

— Не для тебя.

— Очевидно, не для меня. Тем не менее, не хотелось бы, чтобы это повторилось снова. — Произнесла Миша. — Империя Эливиар требует отдать территории, прилегающие к Южному морю. Крепость Вира, земли от Сапо и пустыни Эль-Каир и до реки Файно, которая станет своеобразной границей.

После перевода Арилла сильно нахмурился. Молчание длилось довольно долго, пока император взвешивал все «за» и «против». Его советник же, вскинув голову и выпучив глаза, смотрел на обнаглевшего беловолосого мальчишку. Хоть им теперь и придется принимать любые, даже самые позорные условия мира, так как их армия разгромлена, такие требования со стороны Эливиар — запредельная наглость.

— Аскар держится на торговле. — Осмелился советник. — Наши суда… морской путь…

— Да. Мы установим налог за проход по морю. — Малец задумался, после чего повернулся к своему императору. — Визирис, ты когда-нибудь пробовал шоколад?

— Шо-шоколад?! — Переспросил его тот. — Д-да. Да, пробовал.

— Ну и как?

— Вкусно. — Пробормотал так же недоуменно император, после чего Михаэль согласно кивнула.

— У нас не приживаются какао-бобы. Так что купцы будут выплачивать натуральный налог, в размере… триста унций с корабля.

Советник поперхнулся, но его, уже открывшего рот для новых возражений, остановил император Аскар взмахом руки. Проговорив непонятные слова, он щелкнул пальцами, после чего советник коротко поклонился, продолжая что-то судорожно записывать с самым прискорбным выражением лица. Когда же все требования Эливиар были перенесены на бумагу, Аррила что-то крикнул рабыням, стоящим поодаль, которые тут же удалились.

— Он согласен, господин. — Проговорил Энгер. — Твои условия очень тяжелые, но он принимает их. Все ли у тебя?

— Требовать больше — самоубийство. — Пробормотала Михаэль, кивая Ворону. — Каковы его условия.

— У него не условия, а подарок. Бесценный дар, который он вручает тебе, господин. За ним охотились многие, но он хочет преподнести его тебе, дабы скрепить ваш союз.

У Миши возникло дурное предчувствие.

Ее опасения подтвердились, когда в помещение в сопровождении недавно ушедших рабынь зашла укутанная с ног до головы в черное фигура.

— Моя дочь. — Проговорил хозяин дворца. — Прекрасная Кинара. Будет твоей, если ты согласишься заключить союз с нашей империей.