Астарот, естественно, не медля возжелал кровавой расправы над виновником оказии, и уже занеся руку для удара, сияющую страшным тёмно-фиолетовым заклятием, вдруг понял, что, вероятно, будет намного страшнее, если он навеки выгонит со своей земли нарушителя спокойствия. Он вновь выругался и зашипел, сам себя не узнавая: “Исчезни с глаз моих, Серый! Я освобождаю тебя от договора” И в тот же миг, клеймо Первого Тёмного Дома исчезло с тела Раума, и он перестал принадлежать земле Уныния. Тут уж он додумался быстро ретироваться, пока Хозяин, стоящий в недоумении, не передумал.

А дело было в том, что вместе с чтением мыслей, бес приобрёл силу немного менять их. Совсем чуть-чуть. Себе на пользу, но всё же так, чтобы они не вступали в конфликт с внутренними желаниями жертвы. Затовоздействовать он мог даже на принцев. Уникальный дар, которым не замедлил воспользоваться Самаэль, приняв к себе на службу несчастного бесхозного демона, бестолково блуждающего по Преисподней в поисках хоть какой-то еды.

Граф Курдум шёл рядом с этим странным нелепым созданием, стоящим аж на две ступени ниже его по рангу и силе, и злился. Потому что это маленькое чудовище заставляло его испытывать чувство тревоги. А Раум не обращал на него никакого внимания, смотря куда-то вверх жёлтыми любопытными глазами. Но еще более неприятным было соседство со следующим членом этой небольшой компании.

Его имя было – Амия. И это была демоница. Больше всего в Аду ненавидел Курдум вести дела с демоницами. Они были взбалмошны, истеричны, и никогда нельзя было знать, чего от них ожидать. Более того, они ужасно любили разговаривать. А синегубый демон терпеть этого не мог. Хотя, надо было отдать ей должное, эта – была не из разговорчивых. Амия выглядела как коричневая сова на ужасно длинных цаплеподобных лапах. У неё были мерзкие, по мнению Курдума, маленькие ушки, и огромные круглые глаза. Сова принадлежала Третьему Тёмному Дому, пока не вздумала однажды больше ему не принадлежать. Её магические зрачки, окружённые фантастической оранжевой радужкой, которые каждую секунду то темнели, то светлели, словно текущий поток лавы, могли видеть сквозь любую материю. Они видели вуаль тьмы любого демона, как бы он не пытался её скрыть. Она видела спирали, сплетающие самые сложные заклятья, могла разгадать даже проклятия самого князя, хоть, вероятно, и не могла бы повторить их. Её титул виконтессы немного ограничивал способности заклинательницы.

Курдум был сильнее. Не барон и не виконт. Граф! Однако такие способности ему нравились нисколько не больше способностей Раума. Амия летела рядом с ними, а где-то сзади болтались её длинные птичьи лапы. Она молчала и изредка кидала на него странные взгляды своих огромных глаз, от которых мурашки пробегали по холодной коже поедателя мозгов.

Третьим попутчиком стал демон Гомори. Высокий юноша с чрезвычайно широкими плечами, непропорционально маленькой головой и таким же маленьким тазом, из которого росли худые короткие ножки, заканчивающиеся когтистыми лапками. Этот вообще вызывал у графа Курдума блевотные шевеления щупалец. Гомори был когда-то демоном-проституткой Третьего Тёмного Дома. Не многие тёмные духи отваживаются зарабатывать на жизнь этим грязным делом, тем более демоны мужского пола. Обычно проститутками служат грешные души, попадающие в Ад из-за собственной невероятной половой невоздержанности. Самцам считалось почётно добывать еду, выпивку и женщин силой. Но никак не таким легким способом. Само по себе ничего в блуде плохого нет, грех, как грех, не хуже других. Но для самца! Курдум был взбешён, что приходилось идти рядом с этим существом.

Как ни странно, Гомори тоже покинул свой Дом и встал на службу Самаэлю при странных обстоятельствах. Однако на этот раз синегубый граф не знал при каких.

И последним спутником был Мурмус. Этот был бы вполне достоин уважения, если бы Курдум умел уважать. Чувство восхищения очень быстро перерастало у него в зависть, страх и ненависть. Впрочем, как и у большинства детей Тьмы. Высокий, прочный, как скала, скелет его хоть и просвечивал сквозь плотную чёрную кожу, но был, как сталь, твёрд. Человекообразный череп был практически виден сквозь тонкий слой плоти, а самоуверенный оскал совершенно не нравился Курдуму. Этот мог силой воли вызвать любую душу пред свой лик с любого конца Преисподней. Любого демона, любого мёртвого. Он был сыном Пятого Дома, Дома Убийц, ровно до тех пор, пока не умер. Его отправили прислуживать маркизу Агриэлю, а упрямый нрав не позволил выполнить приказ. Щелчок пальцами – и Мурмус уже задыхается на ступенях дворца Великого маркиза. Но поскольку его мастерство заключалось именно в возможности вызывать любую душу из любого закоулка Ада, он, сумел этим воспользоваться в самый момент смерти. Почувствовав, что его сущность покидает тело, в час гибели он вызвал обратно свою душу. И не умер. В этот миг клеймо служения сломалось. И демон перестал быть слугой Пятого Дома.

Он единственный из всех помощников Курдума был графом. Но поедатель мозгов не знал, кого он опасался больше.

– Девчонки здесь нет, – высоким и писклявым, но чрезвычайно четким голосом сказала сова над ухом синегубого. Но к его величайшему неудовольствию – сказала не ему, а демону с обликом скелета – Мурмусу. Как понял Курдум, он теперь был лишь перстом, что укажет на конечную цель, но мерзкую убийцу его детёныша найдут и приведут к Хозяину эти четверо. Не он. Это злило.

Амия медленно взмахивала тяжёлыми мягкими крыльями и смотрела на графа Мурмуса. Он же, молча хрустя старыми костями, шёл немного впереди остальных, что не укрылось от глаз Курдума.

– Что мы до сих пор здесь делаем, если человека тут нет? – спросил он, старательно избегая демонстрировать собственный гнев. Он нервно почесал пересохший левый щупалец.

– Тут так удивительно!!! – восхищенно воскликнул маленький Раум и нелепые ручки его вскинулись в восторге. – С тех пор, как наш любимый господин взял меня к себе, я не перестаю восхищаться Домом Алчности, друзья мои!

– Какая чушь, – закатил глаза Гомори, – во-первых мы тебе не друзья! Ну по крайней мере Мурмус уж точно не друг, – захихикал он, растянув маленькие тонкие губы, – а во-вторых, ты совершенно не прав. Этот Дом ни в какое сравнение не идёт с землёй Блуда, где мне довелось родиться. Публичных домов почти что и нет, шлюхи скучные, клиентов мало!

– Зато здесь ты можешь сойти за нормального мужика, – низким голосом вставил Мурмус, – по крайней мере, издалека, – и уронил на Гомори свой тяжелый гнилой взгляд.

– Ох, опять! Нет, ну ты что, хочешь меня обидеть? Нет, ну он обидеть меня хочет? – повернулся он с вопросом к Рауму и, всплеснув вновь худыми руками, неловко сложил их на своей мощной груди.

Маленький уродец в это время разглядывал высокую статую Самаэля, принца Четвёртого Тёмного Дома, их нового господина до конца веков. Статуя стояла на широкой площади в самом центре, и у подножия её сотни ступеней складывались в громадную винтовую лестницу, ведущую глубоко вниз. Это был путь к Четвёртому Саду грешников. Он, как и остальные Сады, располагался точно под островом принца. Поэтому, чтобы попасть туда, нужно было спуститься по этой лестнице.