— За тебя, — шепчу я, — я волновалась за тебя.

Четкий ритм его дыхания накрывает и гипнотизирует меня. Я так близко, что будто вдыхаю воздух, который он выдыхает, его аромат внутри меня. Он пахнет так приятно, соленым и чистым океаном, и я не могу перестать реагировать на него. У меня кружится голова. Я представляю, как наклоняю голову к его влажной шее и слизываю капли пота с его кожи.

Хмурясь от собственных мыслей, я закрываю баночку с мазью, но остаюсь стоящей на коленях, решив начать с его ног, раз уж я здесь.

— Брук, я повредил правое плечо.

От звука моего имени у меня волосы на макушке встают дыбом, и то, как он его произносит, влияет на меня, но я стараюсь это скрыть усмешкой и скучающим видом.

— Учитывая, что ты как бульдозер, было бы глупо надеяться, что ты переживешь эту ночь лишь с рассеченной губой.

— Ты собираешься исправить это?

— Конечно. Кто-то же должен. — Поднявшись, я забралась на кровать и принялась за его плечи. Я уже не удивляюсь, что каждая клеточка моего тела отзывается на прикосновения к нему. Я лишь закрываю глаза и позволяю себе насладиться моментом, пока работаю, но его тело напряженнее обычного. Я сильнее мну его плечо и шепчу:

— Этот уродливый ублюдок крепко сюда врезал. Да и вообще крепко прошелся по тебе. Сильно болит?

— Нет.

Мне послышалась насмешка в его голосе, но я не уверена. Я сфокусировалась на его мышцах, подергивающимся и сопротивляющимся моим пальцам, и я точно знаю, это от боли. Должно быть.

— Я натру тебя лечебной мазью, а потом проведем криотерапию.

Пока я втираю масло в его кожу, он сидит совершенно неподвижно, и, заглядывая ему в лицо, я замечаю, что его глаза плотно зажмурены.

— Больно? — бормочу я.

— Нет.

— Ты всегда говоришь «нет», но в этот раз я уверена в обратном.

— В других местах болит сильнее.

— Какого черта?

Двери люкса с грохотом захлопываются, и Пит врывается в спальню, злее, чем я когда-либо его видела. Сегодня он не выглядит мальчиком из церковного хора или ангелом, даже его кудри выглядят угрожающе.

— Какого. Черта?! — повторяет он.

Тело Ремингтона под моими пальцами превращается в кирпичную стену.

— Тренер вне себя, — добавляет Райли, заходя следом, и даже он сегодня выглядит сердитым. — Все мы хотим знать, какого хрена ты позволил надрать себе задницу?

Странная беспокойная атмосфера повисает в воздухе, и я моментально убираю руки с плеч Ремингтона.

— Да или нет, ты намеренно позволил добраться до себя? — Райли бросает на него зловещий враждебный взгляд.

Ремингтон не отвечает, но его тело напряглось.

— Тебе нужно потрахаться? — спрашивает Пит требовательным тоном, указывая на него. — Не так ли?

Мои внутренности сжимаются, мне не хочется оставаться здесь и выслушивать, как эти ребята организовывают Ремингтону сексуальные договоренности, так что я промямлила (больше самой себе, ведь никто не обращал на меня внимания) что-то про помощь Диане на кухне, и вышла из комнаты.

Пока я шла по холлу, я услышала, как Пит говорил:

— Парень, ты не можешь позволять им делать это с тобой только для того, чтобы она к тебе прикоснулась. Послушай, мы можем привести пару девчонок. Что бы ты ни задумал, ты не можешь играть в эти проклятые игры как обычный человек. Ты мучаешь себя, Рэм. То, что ты с ней делаешь — опасно.

Я почти остановилась, и мне казалось, что легкие превратились в камни. Эти ребята говорят обо мне?

— В этом году ты поставил все деньги на себя, ты помнишь об этом? — добавил Пит. — Теперь ты обязан разгромить Скорпиона в финале, не смотря ни на что. Даже на нее.

Тембр Ремингтона ниже, чем у остальных, но, каким-то образом, это тихое рычание несравненно более угрожающе. — Скорпион, мать его, покойник, так что отвали.

— Ты платишь нам, чтобы мы не допускали подобного дерьма, Реми, — спорит Пит, но это заставляет Ремингтона только сильнее понижать голос.

— У меня. Все. Под контролем.

Последующая за убийственным шепотом тишина заставляет меня двигаться, я иду на кухню, где Диана как раз достает маленькую органическую индейку из духовки. От запаха розмарина и лимона рот наполняется слюной, но сердце все еще колотится.

— Из-за чего там ребята разорались? — спрашивает Диана, раскладывая еду и хмурясь, что индейка не умещается на выбранной тарелке.

— Реми сегодня побили, — отвечаю я. Ведь дело в этом, не так ли.

Диана кивает и клацает языком.