— Пока нет. Но не переживай. Если будешь тренироваться в том же духе, то я вскарабкаюсь на тебя, прежде чем ты опомнишься.

Он смеется, оборачивает полотенце вокруг шеи и направляется к душевым, а спустя пару часов, до меня доходит, что он, наверное, спит как убитый после таких тренировок. Я, в свою очередь, не могу уснуть. С тех пор, как мы приехали, я уже трижды сжимала свои трицепсы, убеждаясь, что я вовсе не толстая, но все равно не могу понять, что же значило его «хмм».

Я думаю про самолет, про его руки на моих руках, про его голубые глаза, смотрящие на мое лицо и про то, как он прошелся по мне взглядом, когда я подходила к нему для растяжки. Я думаю о том, как он дразнил меня и забавлялся эти три дня, и никак не могу взять в толк, почему все это заставляет мои внутренности сжиматься, почему я чувствую эту горячую дрожь.

Мои надпочечники взорвутся, если так будет и дальше.

Я стараюсь думать о чем-нибудь другом, но мои ноги под простынями ходят ходуном, а необходимость выбраться отсюда и устроить пробежку убивает меня. Хотелось бы мне рвануть со всей мочи, почувствовать эндорфины вместо этого непонятного звона в нервных окончаниях, вместо этого странного желания, которое расцветает во мне каждый раз, когда я вижу Ремингтона Тейта. Хоть я и не призналась в этом Мелани, я была уверена, что в ту первую ночь в Сиэтле Ремингтон хотел меня, просто не понимаю, как так вышло, что в результате я получила работу, а не его.

Но ведь я этого хотела, не так ли? Работу.

Да вот только в качестве расплаты за новую работу я подвергаюсь сексуальным пыткам. Не проблема. Завтра буду сильнее стараться выбросить его из головы. С таким решением я схватила с прикроватной тумбочки свой плеер, заставляя себя слушать любые песни, кроме тех, что он включал для меня.

— Реми! Вызовите уже Реми! РЕМИНГТОООООН!

Кучка женщин, сидящих позади меня орут, что есть сил.

Так что, вы можете понять, как на самом деле трудно не думать о человеке, ведь все вокруг меня настойчиво требуют его, особенно, когда мое тело переполнено адреналином из-за грядущего боя.

Это очень знакомое чувство, фактически, кипит во мне, как только я села посреди зрителей в Подземелье в Атланте, ожидая, когда Ремингтон взойдет на ринг. У меня такое чувство, будто это я соревнуюсь, и мое тело совершенно готово. Внутри меня проносится горячая кровь, мой организм переполнен гормонами, и разум кажется таким ясным, как очищенный кристалл. Мои ноги неподвижны, и такие же руки, но это просто обман. Подготовительная тишина. Когда внешне все спокойные, а внутри пылает огонь. Это та минута, когда все затихает и собирается внутри так, что когда придет время взорваться, это будет с усиленной точностью, так что ваша энергия высвобождается в отлично спланированном взрыве.

Даже сейчас, я помню мою идеальную позицию на корточках на стартовой линии, то, как все мои чувства, казалось, заострены на звук стартового выстрела, где всё — и я имею в виду всё — пробуждается от этого звука, и в доли секунды твоя стойка превращается в очень быстрый бег.

Сейчас, кажется, все, чего я жду — это услышать, как объявляют его имя, и когда наконец я слышу:

— РЕМИНГТОН ТЕЙТ, РАААААЗРЫВНОЙ! — новые ощущения охватывают меня, и мне некуда бежать, и нет спасения от того, что творится с моим телом, осталась только невероятно сильная жажда, питающаяся теми самыми гормонами, что производит мое тело, и которых я не в силах остановить.

Я встаю со своего места, как и все остальные зрители, и это все, что могу сделать, видя, как он идет на ринг только ему известной манерой. Мгновенно толпа обалдевает от него, и я также схожу с ума. Вот он, делающий самоуверенный поворот — это живая женская, дышащая фантазия. Торчащие черные волосы, загорелая грудь, улыбка с ямочками, убийственная улыбка — это все в арсенале Ремингтона Тейта. Он — само совершенство, и меня охватывает новый всплеск гормонов, когда я делаю так, как вся толпа и стаю его зрителем. Он так откровенен в этих низких шортах для бокса и так поразительно сексуален, что становится центром моего внимания.

Центром. Моего. Мира.

С тех пор, как я перестала соревноваться, я набрала лишних килограмм, и сейчас их больше на целых восемнадцать процентов. Я круглее, чем когда-либо была, с небольшим прибавлением к моему заду, и с хорошим дополнением к моей груди. Но я еще никогда так не чувствовала свое тело, все его внутренние и внешние части, как, когда общаюсь с этим мужчиной. Я просто даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь к этому привыкнуть, остановить такое его влияние на меня, сказать самой себе: «Да, этот мужчина выводит мое тело из-под контроля».

— И сейчас, известный и знаменитый Оуэн Уилкс, «Ирландская Саранча»!

В то время как его вздорный красноволосый противник идет на ринг, голубые глаза Ремингтона проносятся над толпой, пока не замечают меня. Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. У него появились ямочки, формируя идеальную улыбку, которая захватывает меня, возбуждая все мои нервные окончания.

Когда прозвучал гонг, я все еще улыбалась, как идиотка, и хоть я и не хотела этого, но все же я задержала дыхание во время просмотра. Ремингтон выглядел почти как скучавший ротвейлер, в то время как его противник, «Саранча», кажется, прыгал вокруг него по рингу, как дитя кенгуру.