– Льюис Пен душка по сравнению с людьми из касты.

Элизабетта поцеловала Анри пунцовую от волнения щеку. Старинные часы на стене отбили четверть восьмого. Не дожидаясь приглашения, она подхватила Анри и вывела его из гостиной в широкий коридор. Они отклонились от графика минут на пять. Вполне допустимое превышение лимита, но Элизабетта знала – бабушка, предпочитавшая точность во всем, нервничает и изводит бедного Эдварда. Она попросила Анри ускориться. За семь минут до выхода они появились у дверей Большого Зала Приемов. Анри услышал звуки классической музыки, смех и голоса. Два охранника в старомодных ливреях вытянулись в полный рост и напоминали статуи в дворцовом парке. Анри заскучал и состроил гримасу на лице, чтобы рассмешить их. Стражи в маскарадных костюмах не шевельнулись. Черты лица застыли, а глаза рассматривали картины на противоположной стене. Анри удивился выдержке охранников и приблизился к Элизабетте. Впервые за вечер он заметил, что она волнуется и изучает собственное отражение в зеркале.

– Как я выгляжу?

– Лучше всех.

В Большом Зале Приемов назвали их имена. Анри показалось, что голос принадлежал Эдварду. Музыка и шум за стенами стихли. Охранники расступились и открыли двери. Люстры, блеск и всеобщее счастье манили, заставляли идти вперед и не оглядываться назад, в прошлую жизнь. Анри вел под руку Элизабетту (или она тащила его) с закрытыми глазами. А когда осмелился открыть, то яркая вспышка ослепила его. Большой Зал Приемов пылал великолепием и внешней непринужденностью. Размытые лица гостей мелькали на каждом шагу. Анри увидел дам в вечерних платьях и их спутников в костюмах, изучавших его и Элизабетту. Королева, Ромен, Луиза, Люк и Софья ожидали появления «главной пары» вечера в конце длинного узкого зала, у ваз с цветами.

Обстановка напомнила Анри закадровую вечеринку популярной музыкальной церемонии, на которой организаторы ценят продажи за истекший год, внешний вид и способность удивить публику перед камерой. Выступления между номинациями отходят на второй план и не являются обязательными. Уровень и масштабность популярных церемоний отличается от альтернативных, организаторы которых ценят качество музыкального материала, стиль, подачу, талант. Результаты последних церемоний формируют модные течения и отражают реальный вкус меломанов. Анри намеренно игнорировал популярные церемонии, на награды которых корпорация тратила немало средств из бюджета, и поддерживал альтернативные, более близкие по духу.

Элизабетта сделала очередной шаг навстречу судьбе и потянула за собой Анри. За две минуты она изменилась до неузнаваемости. Он не замечал в ее глазах прежнего шарма и грации. Только высокомерие и чувство победы над обидчиками детства. Анри испытывал прежний страх, как в гостиной с белым роялем. Он чувствовал, как струйки пота текут по спине, щекоча кожу, и слышал шепот дам, определявших его положение.

– Старые стервятники, – сказала Элизабетта. – Гадают, что я здесь делаю, и кто ты такой! Никто их них открыто не признается, что увлекается современной музыкой и видел тебя на экране. Для них ты человек из космоса, а согласно правилам игры в Большом Зале Приемов, положение в обществе имеют политики, финансисты, юристы.

– Гости ищут связь между мной и тобой? Я слышал, как две дамы в розовых платьях, спорят на эту тему, не стесняясь окружения.

– Главный принцип бабушки – сохранять секреты до конца. Привыкай, милый.

Элизабетта притормозила и безмолвно поздоровалась с дядей и бабушкой. У Анри подкашивались ноги. Он занял место вблизи окна. Софья пропустила Элизабетту, а Люк нахмурился. Ромен ожидал речь королевы. Он догадался, что сливки общества в Большом Зале Приемов собрались не ради церемонии обручения опальной внучки и музыканта. Он почувствовал, как Луиза впервые за долгое время, сунула вспотевшую ладонь в его руку.

Альберт впервые прибыл в Страну Королевы с официальным визитом в качестве гостя. Он многое слышал о королеве от отца и Маргариты. Отец описывал ее высокомерной, алчной и деспотичной женщиной, которая прикрывается Большим Советом, существовавшему по документам и не имевшему реальной власти. Маргарита давала королеве другое описание – она видела в ней, прежде всего любящую мать, скрывавшую под маской привязанность к дочери, и женщину с тяжелой судьбой, решения которой не менялись в силу природной сути, гордости и принципов.

Сегодня Альберт получил возможность составить собственный портрет королевы. Она грациозно склонила голову в знак приветствия. Кто был прав, отец или Марго, Альберт не понял. Он оценил внешний образ, прежде всего отметив яркие живые глаза, оттенявшие остальные черты. Искусственный румянец на бледных щеках освежал лицо. Худая рука с костлявыми пальцами, вершившая судьбу жителей Страны Королевы, лежала на подлокотнике.

– Рада видеть вас и вашу семью в Золотом Дворце, – произнесла королева протокольную фразу.

Тембр ее голоса показался Альберту не строгим и не суровым, как он ожидал, а мягким и приветливым. Тонкие губы расплылись в улыбке. Хотелось верить и в искренность. Эта женщина умела играть и плести интриги, как никто другой. Умение добиваться желаемого – фамильная черта ее семьи. Альберт вспомнил о предупреждении отца и не спешил принимать настоящее за действительность. Он подыграл королеве и произнес:

– Почту за честь.

– Как устроились? – спросила королева и подала знак Эдварду. Охранник выждал минуту и, стараясь не шуметь, прикрыл створчатые двери.