Я уже готов согласиться, но:

– Я здесь с Кирой, не могу ее бросить.

Мы находимся на закрытой вечеринке какого-то чувака. У него не хреновый особняк и куча дорогих машин.

– Твоя сестра, слишком маленькая, чтобы водить ее по таким вечеринкам, – говорит Лисса и целует меня.

Я хочу ее. И возможно люблю.

– Ей 12, детка. На нее не кто не смотрит, – уверенно говорю я.

Лисса закатывает глаза вверх, прежде, чем сказать:

– Она выглядит на все 15, Марк. У нее большая грудь и красивая попа.

Я скривился. Как можно смотреть на малолетку, в которой фигура десятилетнего мальчика?

Кстати, где она?

Я осматриваю всех присутствующих и высматриваю Киру. Она была где-то здесь...

– Может передумаешь? – последняя попытка моей девушки, затащить в свое логово.

Я б не отказался: высокая, стройная девушка-секси в которой все при себе. А еще, она просто волшебно делает минеты.

– Для начала, заберем Киру, – говорю и отхожу от нее.

– Окей, – улыбается Лисса.

Я люблю Нью-Йорк, но он иногда надоедает мне. Все в нем однообразно и противно.

Тем более, если ты богат, тебя знает каждая шавка, которая хочет прыгнуть тебе на член и выкачать бабло. Как раз в это время, одна из них клеиться ко мне и проводит рукой по члену.

– Хочешь, провести время в обществе двоих замечательных дам, Маркус? – она указывает на себя и на телку, которая глушит вискарь. Они одеты... хм... точнее на них только короткие платья, что не вооруженным глазом видно пол жопы и висячие сиськи. А в той, что глушит вискарь – вообще их не было. Фу! Готов поклясться, что на них нет нижнего белья.

– Я лучше засуну член в микроволновку, – грубо говорю и ухожу от них.

Вижу, как со второго этажа спускаются Селена Лонда и Женевьеф Бишоп, подружки Киры. Те еще стервы. В своих двенадцать: одеты в дорогие обтягивающие платья и модные туфли на высоком каблуке. Если бы не знал, сколько им лет, то однозначно бы вдул.

Селена что-то показывает Женевьеф на своем iPfone и они громко смеются. Мне это не нравиться. Я знаю, что это за сучки. Сколько им бы лет там не было.

– Покажи фотку, – говорю я Селене.

Она облизывает губы и прячет iPhone в свой бюстгальтер.

– Попробуй взять, – она выгинает передо мной спину и вываливает свои сиськи, – ну же, не бойся. Тебе понравиться то, что на фотографии.

Я с омерзением смотрю на Лонду, а Бишоп хохочет.

Что задумали эти стервы?

Я достаю с лифчика Селены iPhone, касаюсь большим пальцем ее соска, она вздрагивает и ее тело покрывается мурашками.

Фу! Маленькое дерьмо.

– Я хочу так же, как трахают твою Киру, – она проводит рукой по моему животу.

– Что ты сказала, тварь? – я грубо отпихиваю ее от себя и ищу на ее iPhone последнюю фотку.

Мое сердце начинает громко стучатся, когда я вижу это:

Моя маленькая Кира, сидит на диванчике и плачет. С одежды на ней, только лифчик. У нее расставлены ноги и они все в крови.

Я с ужасом смотрю на этих сучек и удаляю фотку.

– Кто это с ней сделал? – злобно шиплю, что эти малолетние сучки сглатывают.

– Какой-то темноволосый и красивый, – говорит Женевьеф, – я бы ему тоже дала.

Я сжимаю руки в кулаки:

– Где они?

Селена указывает мне на второй этаж.

– В третьем комнате, от туалета, – просто говорит она.

Я пропихививаю всех и направляюсь на второй этаж. Я знаю, что я сделаю с этой гнидой. Я его просто убью. Потом воскрешу, потом опять убью!

Когда я уже подхожу к этой чертовой двери, Женевьеф, кричит мне:

– Я только что его видела, он шел к выходу!

Я разворачиваюсь и ускоряю шаг.

– Где? – Я спрашиваю у нее, когда мы пробираемся сквозь толпу.

– Вон! – она тычет пальцем на темноволосого парня, который тащит кого-то.

– Стой здесь, – говорю я ей. Не хочу, чтобы малолетки видели то, что я собираюсь сделать с этим гадом.

Они двигаются быстро, потому-что, уже вышли на улицу.

Когда я вышел за ними, то увидел, что этот гад уже садиться в МакЛарен и смотрит на меня. Тогда я и увидел его лицо. Он выглядел не довольным. Наверное узнал, что поимел малолетку и давай делать ноги. Знает сука, что посадят.

Когда я прибежал на парковку, то МакЛарен ударил по тормозам и скрылся за углом. Я не смог запомнить номера, поскольку на улице было темно, а фонари освещали не все пространство.