– Меня выбесило, что занимаюсь тем же самым. Смотрел на это жалкое тело и аж отвращение брало, когда видел себя вместо него. Было противно до ужаса, до дрожи в костяшках. Вот и не сдержался по-пьяни.

Стоило выпалить это, как одно короткое предложение, так сразу же стало легче. Я поднял голову и даже постарался улыбнуться, ожидая реакции Евгения.

Он засмеялся в ответ, после чего оскалил свое умудренное опытом лицо, изобразив некое подобие голливудской улыбки.

– Вот именно. Наша программа расчитана на то, что вся молодежь будет смотреть на, так сказать, «нежелательные элементы общества» и видеть себя в максимальном отдалении от них. Ты удивишься, узнав, насколько высоко возрос уровень обучаемости молодых людей и девушек в возрасте от 16 до 28 лет. А также – уровень безработицы минимальный, ведь мы даем высокооплачиваемую работу даже тем, кто не смог устроиться, – он сделал паузу, ухмыльнувшись, глядя на меня. Оу, это больно! – Товарищам из-за рубежа мы не раскрываем всей правды, как и своим – мало кому понравится, куда уходят налоги, а объяснить такое решение очень сложно, будь перед тобой хоть выпускник МГУ, хоть тракторист из Пензенской области.

Он помолчал, глядя куда-то в пол.

– Даже уровень патриотизма слегка возрос, если только аналитики не льстят нам. Мы же ни хрена не понимаем в их работе, да? – он подмигнул. – Поэтому, Андрюша, не обижайся, но ты находишься в категории людей, которые витают в облаках и подсознание твое не оказалось забитым видом наших «специалистов», – он специально подчеркнул последнее слово.

– Вы мне рассказываете это, чтобы я остался? Я ведь могу обидеться и уйти и, если я правильно понял, это не очень приветствуется.

– Как раз к самой сути мы сейчас и подобрались, дорогой ты мой, так сказать, человек.

Он подошел вплотную, готовый к новым истязаниям палач.

– Я искренне буду рад за тебя, если ты образумишься и выйдешь из этого кабинета безработным, чтобы начать новую жизнь. И я буду не против, если ты останешься, потому что, ты удивишься, но есть и некоторые перспективы в твоей работе, о которых я не могу пока рассказать.

– Так что ты решил?..

Меня так бесил этот писклявый мужской голос в углу автобус, что даже слов не хватало!

Хотя встать я решил только в момент, когда слова, испускаемые им, стали содержать явную угрозу одному из пассажиров, миловидному мужичку в больших очках. Через несколько секунд у меня не осталось никаких сомнений, что носитель голоса – невысокого роста субъект в спортивных штанах и черной футболке, – просто провоцирует попутчика.

– Закрой уже свой рот, наконец! От твоего голоса уже уши кровоточить начинают, ты баба что ли?

Он сразу замолчал, оставив, при этом, рот открытым, а глаза – круглыми и большими, аж до размера юбилейного советского рубля.

– Ты совсем охерел что ли? Ты че базаришь-то?!

– Да потому что нечего докапываться до товарища моего. Иди лучше на рынок повыпендривайся.

Кулак прилетел мне в скулу, потом в нос, но, кроме звезд в глазах, не было больше ничего. Бьет, как баба.

Я толкнул его к двери, отчего он курьезно шлепнулся задницей прямо о поручень на выходе. Оказывается, у него был попутчик, которому нравилось происходящее ничуть не больше меня.

– Пойдем, Саня. Завязывай!

«Саня» зыркнул на меня своим дерганым взглядом и пошел мимо меня. Автобус остановился, и дверь рядом с нами открылась.

Внезапно, он развернулся и врезал мне прямо в переносицу, глаза отказали на несколько секунд, я лишь вестибулярным аппаратом почувствовал, что лечу из автобуса. Ударившись о тротуар, к боли в глазах и носу присоединилась и обидная боль в жопе.

Открыв глаза, я увидел, как автобус уезжает прочь, издавая крики «Будешь знать! Урод!» и так далее.

Я сидел на тротуаре, под стеклянным навесом остановки, и разглядывал свои брюки. А я ведь их только вчера купил…

На мне была моя старая ветровка, которая еще не была слишком холодной для сентября, хотя ветер иногда все же настигал тела, синие брюки из недорогого молодежного магазина и любимые кроссовки.

Кровь капала на ветровку, окрашивая синий в красную крапинку разного размера. Вкус крови был мерзким, но с особым привкусом осознания причины, по которой я так опиздюлился. Я откинул голову назад, уперевшись в жесткую скамейку, и рассмеялся в полный голос. Хорошо, что людей вокруг не было.

– Черт, какой сегодня день?..

«Вот девушка, Сидит в кафе, одна, хотя не похоже на то, что она кого-то дожидается. Скорее просто зашла перекусить в обеденный перерыв.

Так, время, время! Половина третьего. Хм, Версия одиночного обеда подтверждается.

Так, ее мобильник, это – раскладушка с фотокамерой, отлично, нужное фото она сможет сделать. Разговаривает довольно тихо, значит, микрофон исправен и даже более – она сможет говорить незаметно.