Осчастливленный таким образом, Илья начал жизнь в Америке с нуля. Он устроился рабочим в магазин и скоро его стало тошнить от вида красивых разноцветных баночек, так понравившихся ему в первые дни. В свободное время он учил язык, но гранит лингвистической науки оказался необычно прочным для его, уже затупившихся зубов. Только через год ему удалось устроиться инженером. К этому времени и другие эмигранты нашли работу, соответствующую своей квалификации. Социологи приписали это своим неустанным заботам и сердобольные доноры собрали им за это деньги на премию.

– Нам дали спонсоров, – рассказывал Марк, жуя яблоко, – но мы им ещё не звонили. Сначала мы хотим придти в себя. Мы ведь в Советском Союзе такого натерпелись, что не дай Бог. Сначала нас шмонали на таможне, а потом отправили на специальный досмотр. Из-за этого мы опоздали на самолёт и должны были ночевать в аэропорту, так что не зря нам дали статус беженцев. Ни один американец бы этого не выдержал. Все они живут в раю и ничем кроме своего бейсбола не интересуются. Я разговаривал с соседом, так он даже не знает, кто такой Лев Толстой.

– Зачем же ты к ним, дуракам, приехал, – спросила Нина.

– Обстоятельства заставили.

– Какие обстоятельства?

– Долго рассказывать.

– Расскажи, мы не торопимся.

– Это никому неинтересно.

– Почему же, мне интересно, Илье тоже. Правда, Илюша?

Илья пожал плечами.

– Если ты так настаиваешь, пожалуйста. Я много лет работал в наладочной организации, был там главным инженером и пользовался большим авторитетом, но когда старый директор ушёл на пенсию, нам прислали нового из бывших партийных вожаков. Этот тип привёл с собой человека, которого явно хотел посадить на моё место и чтобы быстрее ввести его в курс дела, стал посылать со мной в командировки. У меня действительно было чему поучиться, а новичок оказался бестолковым, усваивал всё очень медленно, так что назначать его главным инженером директор не спешил. Когда в очередной раз меня послали с ним отремонтировать подстанцию, я, как обычно, прежде всего вырубил питание, а потом вместе с ним стал проверять оборудование. И вот когда я отвернулся, этот парень включил рубильник. Потом он говорил, что его чёрт попутал, а чего он на самом деле хотел, понятно и без объяснений. Как бы там ни было, спасло меня чудо. Вернее, спас себя я сам. У меня прямо перед носом началась электрическая дуга и если бы я замешкался, то превратился бы в обгоревшую головешку.

– В обгоревшую задницу, – поправила его Нина, но Марк, который, видно, заранее подготовил рассказ и хотел его закончить, не обратил внимания на комментарии племянницы.

– Я был кандидатом в мастера спорта по гимнастике и у меня ещё сохранилась хорошая реакция. Я сделал двойной кульбит и приземлился на безопасном расстоянии. После этого случая я боялся работать с человеком, которого чёрт путает, а поскольку из-за пятого пункта никуда больше устроиться не мог, приехал сюда.

– Покажи, как делают двойной кульбит, – попросила Нина, окинув дядю красноречивым взглядом. Жиденькие бицепсы, выступающее вперёд брюшко и куриные ножки ставили под сомнение рассказ об его спортивном прошлом.

– Теперь уже не смогу.

– Сделай хотя бы одинарный.

– Нет, я слишком давно не занимался. Мне сначала надо форму восстановить.

– Илья бывает в спортклубе почти каждый день, он сможет и тебя туда брать.

– Нина, тебя никто не уполномочивал давать обещания от моего имени.

– Вы же хотите посмотреть, как мой дядя делает двойной кульбит.

– Нет, не хочу.

– А что, – сказал Марк, обращаясь к Илье, – если тебе не трудно, я с похожу в клуб с удовольствием.

Когда он отошёл, Нина сказала:

– Илюша, – неужели вам не хочется посадить его в лужу?

– У меня времени нет. Я уже достаточно для него сделал, когда вместе с твоей мамой готовил ему квартиру.

– Понимаете, он сейчас сидит целыми днями дома и бесится с жиру. Это действует Ринке на нервы, а она беременна, ей волноваться вредно, так что если вы его хоть чем-то займёте, то сделаете благородное дело.

– Ты пять минут назад говорила, что твоя мать уделяет ему слишком много внимания, а теперь и сама за него просишь.

– Не за него, а за его жену.

– Ладно, – нехотя согласился Илья.

Марк тем временем начал разводить костёр. Накануне прошёл дождь, дрова ещё были сыроваты и он долго над ними колдовал. Когда, наконец, пламя разгорелось, к нему подошёл работник парка и сказал, что жечь костры в зоне отдыха запрещено.

– Вот жалость! – огорчился Марк и, показывая на кастрюлю, сказал Илье, – я замариновал мясо по собственному рецепту и хотел угостить вас шашлыками, а у меня они получаются такие, что пальчики оближешь. Когда их попробовал шеф-повар ресторана «Берлин», он не отставал от меня, пока не узнал, как я их делаю.

– Ты можешь пригласить нас к себе и мы с удовольствием оценим твоё кулинарное искусство, – сказала Нина.

– К себе не могу, – возразил Марк, – для гриля в квартире места нет.

– Так купи дом!

– Сначала надо на работу устроиться, а теперь это проблема. Вот когда вы сюда приехали, другое дело. Русских брали только, чтобы убедиться, что у них нет третьего глаза во лбу.

– Кто это тебе сказал?

– Это все знают.

– Моего папу приняли, потому что он был известным учёным.