Илья тут же набрал номер сына.

– Макс Окунь слушает.

– Где ты? – спросил Илья.

– Я на работе. Ты знаешь, что произошло?

– Да.

– Не беспокойся, это в соседнем здании, а нам сказали, что никакой опасности нет и мы можем оставаться на своих местах, но я пойду домой… а, чёрт!

– Что такое?

– Какой-то толчок, похоже на землетрясение, ладно, я тебе потом позвоню.

– Хорошо, беги, – сказал Илья и пошёл к себе.

Всего несколько дней назад Максим гордо сообщил ему, что выходит на работу в «Виттори & Паркер».

– Теперь весь Нью-Йорк будет у моих ног, – сказал он, – даже под ногами. Недаром Америку считают страной неограниченных возможностей. Талантливые люди здесь всего добьются. Я, например, скоро смогу плевать на Нью-Йоркскую биржу. А кто я такой? Сын ничем не примечательного эмигранта из России.

– Что же они тебя такого безродного взяли, неужели более достойных не было? – спросил Илья.

– Наверно, решили, что на безрыбье и Окунь рыба.

– Наверно, – согласился отец.

Между тем Майк закончил разговор по телефону и сказал:

– Это террористическая атака, моя жена смотрела телевизор и видела, как второй самолёт врезался в другое здание Международного Торгового Центра.

– Что?!

– Минуту назад ещё один самолёт воткнулся во второй небоскрёб. Оба самолёта – большие пассажирские Боинги.

Илья побледнел.

– Что с тобой? – спросил Майк, – у тебя там кто-нибудь из близких?

– Сын.

– Может тебе воды принести?

Илья отрицательно покачал головой и посмотрел на часы. Это он делал всегда в минуты сильного волнения.

Кто-то принёс портативный телевизор и в комнате заседаний собрался почти весь отдел. В новостях снова и снова повторяли кадры столкновения самолёта с небоскрёбом. Это было приблизительно на уровне 80-х этажей. «Виттори & Паркер» находится на восемнадцатом, значит Максим далеко, ему нужно только успеть уйти и если он поедет на лифте, то через пять минут будет в безопасности. Впрочем, самолёт прошил башню насквозь, все коммуникации перерезаны, а горючее могло пролиться в шахту лифта и превратить её в пылающий факел. Нет, лифт отпадает, но лестниц там достаточно, чтобы все ушли из здания.

Илья не одобрял небоскрёбы. Здравый смысл и советское воспитание восставали против здания в 110 этажей. Конечно, такое монументальное сооружение должно было предусматривать возможность разных аварий и наверняка рассчитано на все разумные перегрузки, но даже в самом кошмарном сне никто не мог предположить, что в него врежется огромный пассажирский лайнер с полным баком горючего. Реальность перешла пределы разумного. В центре пожара температура может быть 1000 градусов, а от этой жары расплавится не только металл, но и бетон. Стало быть, башни долго не простоят. Надо было объяснить это сыну, а он просто сказал «беги».

Вскоре обрушился небоскрёб, в который врезался второй самолёт. Илья опять посмотрел на часы. Он разговаривал с сыном 40 минут назад. За это время Максим должен был уйти на безопасное расстояние. Илья набрал номер сына. Автомат вежливым голосом сказал, что все линии заняты и посоветовал позвонить позже. Немудрено, теперь в Нью-Йорк звонит вся страна.

По телевизору показывали Манхэттен со стороны Гудзона. Он был накрыт огромным серым облаком. Действительность оказалась гораздо страшнее любого фильма ужасов и где-то внутри этого безумия был Максим.

– Это мусульманские террористы, – сказал Илья.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил Майк.

– Это их почерк.

– Ты не можешь говорить объективно, у тебя там сын.

– Я могу говорить объективно, я живу в этой стране и вижу какие вы, американцы, растяпы. Вы ничего не сделали против угона самолётов. В Европе сделали, в Израиле сделали, а здесь – ничего, и вы ещё называете себя самой передовой нацией. Вы передовые только по производству всякого кинодерьма, сами подали террористам идею нападения, а мой сын это расхлёбывает. Ваше ЦРУ хорошо работает только на экране, на деле же оно выеденного яйца не стоит. Такую атаку проворонили, бездельники.

– Успокойся, Илья. Мы же не виноваты, – сказал Майк, – а твой сын просто не может сюда дозвониться.

Илья окинул присутствующих мрачным взглядом и пошёл к себе. Конечно, его сын цел и невредим. Ведь это всё, что у него осталось в жизни, без Максима она вообще потеряла бы смысл.

После смерти жены Илья так изменился, что шеф даже предложил ему спальню в своём доме, а когда Илья отказался, начальник сам стал приезжать к нему в гости и всячески выражать своё участие. Насколько оно было искренним, Илья не знал, но Тим поддержал его в критический момент и Илья был ему за это благодарен. Тим много раз повторял, что лучшим лекарством от депрессии является время, а чтобы оно быстрее текло, надо больше работать. Так Илья убьёт двух зайцев, во-первых, скорее успокоится, а во-вторых, получит внеочередное повышение.