– Бекка? – Вал замечает меня в коридоре после первого урока и тянет с собой Эзра.

– Вау, Бекка, – говорит она. Но в голосе не слышно энтузиазма, скорее неверие и обида. – Ты отлично выглядишь, – она изображает восхищение. – Не могу в это поверить!

– Да, вот немного привела себя в порядок, – я пытаюсь уловить реакцию Эзра, но ее нет.

– Ты ходила за покупками и даже не позвала меня с собой? – спрашивает Вал.

Сомневаюсь, что она пошла бы со мной, если бы была с Эзра.

– Хаксли пригласила меня.

– О, не думала, что вы снова стали подругами, – в голосе Вал боль и ревность. Теперь она знает, каково это.

– Да, мы стали ближе за время тренировок в СТА.

– Отлично, – Вал кладет голову на плечо Эзра. – Разве она не великолепно выглядит?

Он проводит рукой по волосам, качает головой и произносит непонятное «Мэ-э». Знаю, что он шутит, но меня это все равно ранит. Было бы хорошо, если бы он отреагировал, как те парни в универмаге.

Вал пихает его локтем. Он обнимает ее и притягивает ближе.

– Ты не считаешь, что она просто красавица?

– Она всегда ей была. Новое платье ничего не меняет.

– Мне нужно идти, – я направляюсь на второй урок, зардевшись как роза.

***

За ланчем парни за столом в открытую меня разглядывают, и я воспринимаю это как комплимент.

– Вау, – говорит Квентин с восхищением. – Ты отлично выглядишь! – он с трудом пытается отвести взгляд от моей груди.

Фред краснеет, пытаясь открыть пакетик с кетчупом. Должно быть, я действительно хорошо выгляжу или просто они никогда не разговаривали с хорошенькими девушками.

Телефон пищит, и я вижу, что пришла смска от Хаксли.

«Ребекка, садись за мой столик и немедленно выброси это печенье!»

С ее исключительной наблюдательностью ей нужно работать в ЦРУ. Я беру еду и иду через весь кафетерий. Подхожу к мусорному баку и выбрасываю печенье. Вал вопросительно смотрит на меня со своего любовного гнездышка.

Прохожу мимо столика Бари. Сейчас, вместо Дерека, рядом с ней сидит Калиста, и, судя по всему, они ведут разговор по душам. Бари успокаивающе гладит Калисту по руке. С виду просто двое людей, разговаривающих друг с другом, но я-то знаю, о чем или о ком, они говорят.

***

Угловой столик Хаксли залит солнечным светом. Друзья, еда – все отражается в нем. Часть меня очень хочет сидеть с Хаксли и ее компанией. В качестве научного эксперимента и просто для разнообразия.

– Как салат? – спрашивает Хаксли. Она взяла себе такой же.

– Как и ожидалось.

– Интересно, есть ли какое-то правило, требующее, чтобы еда в кафетерии была несъедобной? – спрашивает она.

Я стою возле столика, за которым просто нет свободных мест, и чувствую себя ужасно неудобно.

– Эддисон, – говорит Хаксли. – Поднимайся.

Эддисон отрывает взгляд от журнала. Она симпатичнее большинства моделей, изображенных в них. Ее кудрявые рыжие волосы подпрыгивают от резкого движения.

– Что?

– Ты сидишь на месте Бекки.

– О чем ты говоришь, Хакс?

– Ты больше здесь не сидишь.

Эддисон смеется, воспринимая это как шутку, но Хаксли продолжает пристально на нее смотреть и терпеливо ждать, когда Эддисон встанет.

– Ты шутишь?

– Нет. Ты больше здесь не сидишь. – Хаксли сидит неподвижно, готовая атаковать в любой момент, если понадобится.

– Я думала, мы друзья, – говорит Эддисон.

– Я тоже. Но когда вещи, о которых я тебе рассказываю по секрету, распространяются по всей школе, то начинаю сомневаться в нашей дружбе. Я думала, что могу тебе доверять, но, видимо, это не так. Как я могу есть в твоем присутствии, если при одном взгляде на твое лицо, у меня пропадает аппетит?

Хаксли не скупится в выражениях. Кажется, я попала.

– Это безумия. Клянусь, я никогда ничего никому не говорила.

Стив сжимает руку Хаксли, пытаясь ее поддержать.

– Поднимите руки те, кому Эддисон передавала личную информацию обо мне и Стиве или Стиве и Анджеле, – говорит она.

Медленно, но каждый сидящий за столом поднимает руку. Эддисон кривит лицо, пытаясь выглядеть оскорбленной.

– Это заговор! Не волнуйся, Хакс, у меня есть еще много чего, что можно рассказать, – Эддисон складывает учебники и убегает из кафетерия, оставив поднос на столе.

Хаксли усмехается и указывает мне на пустой стул.

– Сядь!

***