Я ухожу, по пути прихватив пакет с кренделями.

– Повеселитесь, – говорю я. Было бы замечательно, если бы они так и сделали.

«Рендж Ровер» Хаксли припаркован у обочины. Как только я сажусь в машину, она сразу сердито смотрит на меня.

– Ну что, повеселилась, уродуя Колина Бейкера?

***

Хаксли едет по Редберн Авеню, превышая скорость как минимум на пятнадцать миль в час.

– Я чертовски зла, – Хаксли резко взмахивает своими роскошными волосами. Узкая юбка идеально подчеркивает ее гладкие ноги. Она одета для вечеринки.

– Я послала ему электронное письмо с извинениями, – говорю я нерешительно. У меня нет никакого объяснения тому, что произошло. Ведь существование Эзра не подойдет. – Как Колин?

– Нормально. К счастью у тебя не сильный удар. – На светофоре она поправляет макияж в зеркале заднего вида, потом смотрит на меня и качает головой. Ее снисходительность раздражает. Что ж, теперь я окончательно убеждаюсь в том, что провалила свидание с Колином Бейкером.

– На следующей неделе он фотографируется для выпускного ежегодника! О чем ты думала, Ребекка?!

О чем я думала?

– Мне так жаль.

– Он – друг семьи Стива! Они, наверное, теперь думают, что я ненормальная, если общаюсь с тобой! Колин пригласил тебя в самый лучший ресторан округа Берген, – Хаксли снова качает головой. Но она еще не закончила. Она перестраивается в правый ряд и резко поворачивает. Я крепко сжимаю ремень безопасности.

– Я старалась. Но ничего не вышло. – Хаксли одновременно говорит со мной и рассуждает вслух. – Пообещала, что найду тебе парня, я это сделала! Парни как Колин на дороге не валяются!

Звучит так, будто он был моим пропуском на свободу, единственным шансом в жизни, а не просто первым парнем, с которым я ходила на свидание.

– Хаксли, он отличный парень. Просто я не почувствовала притяжения. – Клише, но это чертовски верно. Если бы Колин учился в Ашлэнде, для меня он был бы тем парнем, которого ты встречаешь в школьных коридорах, здороваешься и обсуждаешь класс, который вы вместе посещаете. Мы просто не смогли бы преодолеть этот барьер беседы о пустяках, даже несмотря на мои увлечения.

– Ты не отступишь. Не в твоем положении.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай на чистоту. Колин бы значительно улучшил твое общественное положение. Он – безупречный парень, и ты ему нравишься.

– Но он не нравится мне. Разве это не имеет значения? – мой голос звучит умоляюще. Я словно на суде за убийство первой степени.

– Нет. Не тогда, когда у тебя нет общественной жизни. Такое ощущение, что ты хочешь остаться одинокой и жалкой до конца своей жизни, Ребекка. Как будто ты хочешь кому-то что-то доказать.

Она с легкостью может ударить по больному месту. Кровь закипает. Я для нее просто акт благотворительности, а не подруга. Не могу дождаться, когда все закончится.

– Больше на помощь не надейся, – говорит она. – Наслаждайся участью старой девы.

– Я и забыла, что ты эксперт по части отношений, – огрызаюсь я в ответ. – А где сегодня Стив?

Я застаю ее врасплох.

– Он уехал пораньше с друзьями.

– Надеюсь, что у вас все будет хорошо. Будет ужасно, если тебе придется вернуться к прежней жизни, что тогда станет с твоим статусом?

***

Темнота, мирный город окутывает ночь. Улицы освещены лишь слабым, желтым светом фонарей. Мы сворачиваем в микрорайон Криса Гомберга, расположенный на тихой улочке с беспорядочно настроенными домами. Только из третьего дома слева доносится громкая музыка. Хаксли паркуется вниз по улице, чуть дальше от его дома, чтобы никто не поцарапал машину или случайно не облевал ее.

Мы протискиваемся вовнутрь. Такое ощущение, что здесь собрались все ученики старшей школы Ашлэнда. На лестнице, в коридорах, в общем, везде люди. Когда мы заходим, все взгляды устремляются на Хаксли. Из искры разгорается пламя слухов.

Родители Криса дома, но ничего не контролируют. Его отец наполняет кеги пивом, предаваясь воспоминаниям о своих школьных годах. Мы с Хаксли пробираемся на кухню, где мать Криса выступает в роли бармена. Она наливает Стиву, судя по всему, уже четвертую рюмку текилы. Все вокруг подстрекают его.

– Давай, Стиви Великий! Ты это можешь, – говорит она. Лямка ее топика сползла на плечо. Если бы не морщинистое, загорелое лицо, можно было бы принять ее за нашу одноклассницу.

– Ну не знаю, – громко говорит он, допивая остатки пива.