— Заметь: я не спрашиваю, откуда ты узнал, что я умею играть на губной гармошке.

— Эта штука так называется? Я в первый раз вижу такую. Мне показалось, что ты можешь знать…

Он улыбался, и в его ярких зеленых глазах ясно читалась радость.

— Гармоника, — подтвердила она, водя пальцами по гладким металлическим бокам. — Или гармошка. — Она прищурилась на неопределяемый третий инструмент. — А это что?

Он повернул ее.

— Гитара. Кажется. По крайней мере, нечто с корпусом и струнами. — Он легко встал и положил оба инструмента в коробку с припасами. — Хочешь положить гармошку туда же?

— А… — Она нахмурилась: ей очень не хотелось расставаться с гармошкой. — Она Точильщика, да? Лучше мне ее вернуть.

Она неловко перекатилась на колени, а потом замерла: он стоял прямо перед ней, вытянув вперед руки — в нескольких дюймах от катастрофы.

— Мири, если она доставляет тебе удовольствие, оставь ее себе. Точильщик назвал тебя родичем, а этот корабль — имущество Клана, он принадлежит всем в равной мере. Если ты хочешь отблагодарить Точильщика за этот подарок, сыграй для него при следующей встрече.

— Я не краду у друзей, — решительно возразила она. — А Точильщик назвал меня сестрой только из-за… — Она опомнилась и закрыла лицо ладонями. — Ну, что за глупый принцип у этого двигателя!

— Только из-за чего? — спросил он, хотя и догадывался, что она ответит.

— Из-за тебя, — сказала Мири, и ему захотелось дотронуться до нее — такой измученный был у нее голос. — Он сделал ошибку. Сказал, что нож, который ты мне дал — там, в Эконси…

Она не смогла договорить.

Вал Кон сделал глубокий вдох, а потом очень тихо выдохнул.

— Точильщик решил, что я заключил с тобой ножевой брак, — проговорил он спокойно. — Логичное заключение, с его точки зрения, хотя я и не поговорил с ним, как полагалось бы юному брату. Вина на мне. Я не подумал. И мне жаль, что я причинил тебе боль.

Он сжал левую руку в кулак, чтобы не позволить себе прикоснуться к ней, и продолжил:

— Относительно первого: Точильщик не назвал бы тебя сестрой, чтобы потом лишить этой чести. Он принял тебя в Клан. Поженились ли мы или нет, ты носишь клинок, данный тебе одним из его родичей, — и он считает, что ты его достойна.

Увидев, что Мири не открыла лица, он вздохнул и сделал еще одну попытку.

— Я могу попытаться объяснить тебе все, что знаю о традициях и обычаях Стаи и Клана Точильщика, хотя на это уйдет больше времени, чем необходимо для того, чтобы с относительным комфортом сидеть здесь на полу. Может быть, пока ты удовлетворишься тем, что Точильщик не принимает в свою семью недостойных и что быть названным его родичем — это одновременно и огромная обуза, и великая радость?

Вал Кон закусил губу и отстранился. Он даже не был уверен в том, что Мири вообще его слышала.

— С практической точки зрения в данный момент это значит вот что: гармоника тебя радует? Если это так, то ты должна ее взять и попытаться освоить на благо Клана. Это — твой долг.

— Ах, вот как! — Ее шепот прозвучал с интонацией вопля. Она резко подняла на него взгляд и тряхнула головой. — Ну, это просто показывает, что дела никогда не бывают настолько плохими, как кажется. Когда я начала побег, у меня не было ничего: ни отряда, ни денег, ни убежища. А теперь, когда мне показалось, что у меня осталось и того меньше, вдруг оказывается, что где-то по дороге я приобрела мужа, семью и… что? сотую долю?… космического булыжника, который работает на самом психованном на свете двигателе. Даже две семьи! — уточнила она и вскочила на ноги, крепко сжимая гармошку в руке. — Может, это меня пора в дурдом сажать, потому что я определенно не понимаю, что делаю.

Она секунду смотрела на Вал Кона, а потом безнадежно махнула рукой и, резко повернувшись, нетвердыми шагами вышла из кладовой.

Вал Кон медленно поднялся на ноги и наклонился за коробкой.

— Три семьи, — тихо сказал он.

Комм затарахтел, заставил Джефферсона с проклятием броситься к нему.

Он просмотрел пришедшие от Хостро инструкции и ткнул пальцем в кнопку, чтобы их скопировать. Рассыпавшись в еще более цветистых проклятиях, он очистил экран и переправил сообщение Тансеру. Машина затарахтела, затихла — и затарахтела снова, выплюнув обратно послание, которое он хотел отправить. Корабль находился в подпространстве.

Отругавшись, Джефферсон дал комму задание отправлять послание каждые десять минут, пока оно не будет получено кораблем Тансера, а потом остался сидеть, глядя на экран. Живот у него сводило коликами.

Он на секунду вспомнил о сыне и, качая головой, попытался уверить себя, что это послание найдет Тансера раньше, чем он найдет добычу.

Состав, который Точильщик использовал как мыло, действительно оказался песком! Мири щедро им воспользовалась, наслаждаясь слабой болью, а потом расплела косу и вымыла голову.