— Да?

Она прикусила губу.

— Извини… что значит — стереть?..

Ее голос был тихим и робким, почти не ее.

Он чуть поменял позу, ударившись ногой об упавшую гитару. Неловко двигаясь, он поднял инструмент, нежно обхватив расколовшийся гриф.

— Ах ты, бедняжка…

Подняв глаза, он слабо улыбнулся.

— Стереть — это… — Он покачал головой, с тревогой ожидая появления призрачных уравнений. — Был создан аппарат, в соответствии с идеей о том, что было бы… удобно… если бы шпион не изображал кого-то, а становился им. Считалось, что этого можно добиться… сгладив собственную личность шпиона и наложив поверх нее другую. — Он ничего не видел. Экран перед его внутренним взором оставался пустым. — Когда задание будет выполнено, вторую личность устранят, а личности агента позволят вернуться.

Он замолчал, чтобы перевести дыхание. Мири пристально наблюдала за его глазами. На лбу у нее залегла тонкая морщинка.

— Аппарат работал плохо. Единственное, что он делал, — это полностью устранял первую личность. На остатки привить новую личность не удавалось. И обычным обучением уже нельзя было воспользоваться. Личность исчезала безвозвратно, хотя тело могло дожить до весьма почтенных лет.

Ее сотрясла дрожь, и она опустила голову, судорожно сглотнув и зажмурившись. Ее затошнило.

— Мири!

Теплые пальцы скользнули по ее щеке, потом легли под подбородок, мягко настаивая на том, чтобы она подняла голову. Она послушалась, не открывая глаз, и спустя секунду почувствовала, как он утирает ей слезы.

— Мири, посмотри на меня, пожалуйста.

В следующий момент она открыла глаза, но улыбнуться не смогла.

Его собственная улыбка получилась более убедительной, чем при прошлой попытке. Он покачал головой.

— Было бы разумнее не оплакивать меня, пока тебе не покажут мое тело.

— Если мне покажут зомби, я его пристрелю!

— Я буду тебе очень благодарен, — серьезно ответил он.

Мири выдавила кривую улыбку, внимательно посмотрела в его усталые глаза. Ей хотелось надеяться, что недавняя сценка — это последняя драма, поставленная его безымянными боссами. Достаточно отвратительная — и потенциально достаточно смертоносная. А что, если бы в ту секунду, когда включилась эта проклятая… паника, он вел перестрелку или находился в какой-нибудь еще сложной ситуации, к которым он так склонен?

Убийство с помощью экстраполяции? Она отбросила эту мысль.

— Как ты сейчас? — решилась она спросить, когда Вал Кон опустил руку, нашел ее ладонь и осторожно переплел с ней пальцы.

Он улыбнулся.

— Устал. Не каждый день удается умереть и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.

Она ухмыльнулась и сжала ему руку.

— Хочешь встать? Или принести тебе одеяло?

— Встать, наверное.

Но это было легче сказать, чем сделать. Каким-то образом им двоим удалось подняться на ноги. Они стояли рядом, привалившись друг к другу.

Вал Кон смог пошевелиться первым — и, к их взаимному удивлению, он прижал Мири к себе и уткнулся лицом в ее волосы, шепча что-то на языке, не похожем на земной или торговый. А потом он чуть отстранил ее и серьезно заглянул в ее недоверчивое лицо.

— Нам надо поговорить с тобой об очень многих вещах, но сначала я должен сказать многое самому себе — и проверить, какие дам ответы. Мне нужно остаться одному — может, один день, а может, два. Я возьму еды, найду еще одну комнату…

Она возмущенно выпрямилась:

— У тебя нет причин убегать от меня…

Он нежно прижал пальцы ей к губам, прервав на полуфразе.

— Не от тебя. Но подумай: в течение двух дней я дважды испугал нас обоих — и сильно. Мне нужно время — когда этого времени так много — на то, чтобы найти того, кто я, когда уже известны двое, которые не я. — Он погладил ее лицо от губ к щеке. — По-моему, нам обоим надо это знать.

Не доверяя своему голосу, Мири кивнула.

— Мири Робертсон. — В его голосе заметны были отголоски ритуала. — Пожалуйста, подумай, хочешь ли ты стать моим напарником — остаться моим напарником. Через несколько дней мы поговорим.

Он быстро наклонился, поцеловал ее в лоб, а потом отпустил и повернулся, чтобы набрать продуктов на время своего одиночества. Сломанную гитару он оставил на столе. Настанет день, пообещал он себе, и он починит инструмент.

Мири уже в четвертый раз ускользала в библиотеку, тайком посмотрев на своего напарника. Она чувствовала себя шпионкой: ведь она согласилась оставить его одного! Но несмотря на наслаждение, которое дарила ей чудесная библиотека Точильщика, оказавшаяся в ее распоряжении, она обнаружила в себе потребность убедиться, что с Вал Коном все в порядке.