— Неужели? — казалось, леди Монтдор очень порадовал этот факт.

— Юноша по фамилии Клюгг. Я надеюсь не вспоминать о нем, пока я здесь. Теперь, леди Монтдор, дорогая тетя Соня, окажете ли вы мне честь после ужина? Покажете ли ваши драгоценные камни, я просто вижу, как вы сияете в них.

— Мой дорогой мальчик, они в сейфе. Не думаю, что я еще когда-нибудь одену их.

— О, не говорите «нет», не качайте головой. Как только я увидел вас, я не могу думать ни о чем другом, вы должны выглядеть в них поистине великолепно. Миссис Уинчем (ведь вы же миссис, не так ли? Да, да, я точно могу сказать, что вы не старая дева), когда вы в последний раз видели тетю Соню в драгоценностях?

— Это было на балу… — я неловко замялась, затрудняясь назвать имя, которое здесь никогда не упоминали.

Но Седрик спас меня от смущения, воскликнув:

— Бал! Тетя Соня, как бы я хотел видеть вас на балу. Я так хорошо представляю вас на всех великолепных английских приемах, коронациях, балах, в Аскоте, в Хенли. Что такое Хенли? Все равно — я вижу вас в Индии, верхом на слоне, как богиню. Как они, должно быть, боготворили вас там.

— Ну, знаете, они действительно это делали — откликнулась леди Монтдор радостно, — это было довольно трогательно. Но, честно говоря, мы это заслужили, мы очень много сделали для них, думаю, могу сказать, что именно мы указали место Индии на карте. Вряд ли кто-то из наших друзей слышал об Индии, пока мы туда не поехали.

— Я в этом уверен. Какую замечательно увлекательную жизнь вы ведете, тетя Соня! Надеюсь, вы вели журнал, когда были на Востоке? Пожалуйста, скажите «да», я обожаю их читать.

Это был действительно удачный выстрел. Они и в самом деле заполнили огромный фолиант, на кожаном переплете которого была вытеснена графская корона и заголовок «Страницы индийского дневника М и С.М.»

— Это своего рода альбом, — сказал лорд Монтдор. — Отчеты о наших поездках по стране, фотографии, рисунки Сони и нашего… э… нашего родственника, благодарственные письма от раджей, индийская поэзия в наших переводах — «Молитва вдовы перед сати», «Смерть старого погонщика слонов» и так далее. — она трогала нас до слез.

— О, я должен прочитать все это, каждое слово, я просто не могу дождаться!

Леди Монтдор сияла, она много раз пыталась подвести своих гостей к «Страницам индийского дневника», как лошадей на водопой, и видела, как они пятятся назад едва смочив губы. Ни один человек прежде не жаждал с таким нетерпением увидеть его.

— Теперь вы должны рассказать нам о своей жизни, мой мальчик, — сказала леди Монтдор. — Когда вы покинули Канаду? Ваши близкие по-прежнему живут в Новой Шотлании?

— Я жил там до восемнадцати лет.

— Мы с Монтдором никогда не были в Канаде. Конечно, мы однажды прожили месяц в Нью-Йорке и Вашингтоне, мы даже видели Ниагарский водопад, но нам пришлось срочно вернуться. Мне очень жаль, было бы очень трогательно увидеть вас в детстве, но мы с Монтдором ничего не могли поделать, у нас были свои обязанности. Конечно, это было давно, лет двадцать пять назад, но, полагаю, Новая Шотландия мало изменилась?

— Счастлив сказать, что милосердная природа позволила подняться густому туману забвения между мной и Новой Шотландией, вряд ли я что-то о ней помню.

— Какой вы странный мальчик, — снисходительно сказала она, но туман забвения ее вполне устраивал, последнее, что она хотела бы слушать, это скучные воспоминания о семейной жизни Седрика в Канаде. Все это, несомненно, следовало забыть, и особенно тот факт, что у Седрика когда-то была мать. — Итак, вы приехали в Европу, когда вам исполнилось восемнадцать?

— Да, и сразу в Париж. Мой опекун банкир отправил меня учиться некоторым тонкостям этого ужасного банковского дела, но я очень скоро забыл о нем. Мне не пришлось работать в Париже, благодаря любезности моих друзей.

— Действительно смешно. Я всегда считала французов скупыми.

— Конечно, но не всех. По общему признанию мои потребности скромны, просто их приходится удовлетворять снова и снова.

— И каковы ваши потребности?

— Мне нужно видеть вокруг себя красивые вещи и красивых людей, которые разделяют мои взгляды. И если говорить о красивых людях, тетя Соня, вы покажете после обеда свои драгоценности? Нет, нет, пожалуйста, не отказывайте.

— Ну, хорошо, — сказала она. — А теперь, Седрик, не снимите ли вы очки?

— Наверное, я смогу. Да, я уверен, что моя застенчивость совсем прошла.

Он снял очки, и теперь смотрел на нас, слегка улыбаясь. Это были глаза Полли, огромные, синие и пустые. Они удивили даже меня, думаю, Монтдоры были просто сражены ими, хотя леди Монтдор сказала только:

— Любой человек скажет, что вы настоящий Хэмптон, Седрик. Пожалуйста, никогда не надевайте эти ужасные очки снова.

— Мои очки? Специально созданные ван Клиффом для меня?

— Я терпеть не могу очки, — ответила леди Монтдор твердо.