Джейн Харрис

Устрицы. Вот НАДО им было есть этих устриц.

Я их предупреждала. Пусть не говорят, что не предупреждала. Кто ест сырые морепродукты в

незнакомой стране, я вас спрашиваю? Кто? Это вам не Япония. Италия не знаменита своими

морепродуктами. О чем они только ДУМАЛИ?

Бедный Марк. Думаю, прошлой ночью я как раз и слышала, как его тошнило. И это ВСЕ ЕЩЕ

продолжается. Он едва может подняться с кровати.

А Холли... Господи, когда я постучала в дверь их спальни, чтобы посмотреть, почему они до сих

пор не встали, чтобы ехать в Рим, и она разрешила войти, то выглядела просто как… ну, живой

мертвец. Она так плохо не выглядела с того Дня независимости, когда мы изобрели коктейль из

арбуза и водки («Сигнальная ракета»).

– Не думаю, что свадьба вообще состоится, - простонала она.

И тут же убежала в ванную.

Что я могла сделать, кроме как побежать за ней? Уж волосы-то, пока ее рвало, я держала ей не

раз и не два – в особенности, после «Сигнальной ракеты».

– Холли, - сказала я так нежно, как могла, когда она, вымотавшись, осела прямо на пол в ванной. –

Вы, ребята, просто ОБЯЗАНЫ добраться сегодня до Рима. Ты же знаешь, что завтра единственный

день, когда мэр может втиснуть вашу свадьбу в свое расписание.

Как оказалось, этого говорить не стоило, потому что Холли тут же начала плакать.

– Знаю! – прорыдала она. – Но что нам делать? Мы и пяти минут в машине не продержимся. Нам

придется останавливаться каждые тридцать секунд, потому что нас выворачивает. О, Боже,

Джейни. Все кончено. Мы не поженимся. Ну, не сейчас, по крайней мере. Не в Италии. И судя по

тому, что все, кажется, против нас... возможно, никогда. Может, моя мама права. Может, ЕГО

мама права. Может, нам стоит забыть об этом. Может, нам просто не суждено.

Представляете! Я поверить не могла в то, что услышала.

– Не суждено? Холли, я знаю, что тебе нехорошо, но ты что, СВИХНУЛАСЬ? Нельзя просто забыть

об этом. Вы, ребята, ДОЛЖНЫ пожениться. И пожениться здесь, в Италии.

Она посмотрела на меня своими несчастными опухшими глазами.

– Почему?

«Потому что я уже рассказала все Даррину!» – вот что я ЧУТЬ не ответила. Но вспомнила, что не

должна была никому об этом говорить, и в последнюю секунду поменяла ответ:

– Потому что ты всегда этого хотела. Ты планировала это с начала времен. И Марк тоже этого

хочет, я знаю. Больше, чем чего-либо. Ты не можешь сдаться только потому, что у тебя легкое

пищевое отравление!

В ответ на это ее еще больше стошнило.

Каким-то образом я довела ее обратно до кровати. Потом обнаружила во дворе Петера с теми же

булочками, которые он уже привозил на завтрак, и попросила его позвать бабушку. Прибыв на

виллу, фрау Шумахер с озабоченным видом пошла осматривать нашу парочку больных. Когда она

вышла из комнаты, на лице ее застыло похоронное выражение.

– Не есть хорошо, - обратилась она ко мне. – Они не смочь ехать в Рим и опратно сефотня. Сафтра –

та. Но не сефотня.

– Но им НАДО сегодня, - завопила я.
– Другого времени не будет! Мэр сказал, что можно только в

среду... а в пятницу мы уже уезжаем.

Но я понимаю, что фрау Шумахер права. Она внизу, готовит горячий бульон, которым будут

давиться Марк и Холли – неважно, что свет может вырубиться, ведь сейчас день. Прекрасный,

кстати, день. Солнце ярко сияет, бассейн лучится, а пальмы плавно колышутся от ветра...

Черт! Ну зачем они съели этих устриц?

И почему в этой стране все НАОБОРОТ??? Если кто-то хочет выйти здесь замуж, имея на руках все

правильно заполненные в США бланки, то почему она не МОЖЕТ этого сделать??? Зачем нужно

снова и снова изобретать ЕЩЕ БОЛЬШЕ бланков? Это что, какая-то проверка на то, насколько

серьезно они относятся к решению вступить в брак? Я хочу сказать, это же просто БЛАНК, каждый

может получить бланк...

Твою мать.

Каждый может получить бланк.

КПК Кэла Лэнгдона

Богом клянусь, я не понимаю, как это произошло. Последнее, что помню – я мирно спал.

Затем (буквально пять минут назад) небольшая, но решительно настроенная ракета ударила по