– Не хами папуле!
– погрозил он мне пальцем и вновь прижал трубку к уху.
– Скажи любимому пару фраз.

– Багров, хреновые у тебя друзья, - с чувством сказала я, не подумав, и теперь огребла ногой в живот.

Охнув, я обмякла и принялась жадно хватать ртом воздух, испытывая острую потребность в кислороде. Ребра ныли, в ушах звенело пуще прежнего, но я смогла услышать окончание разговора верзилы с Игорем:

– В общем так, если твоя девчонка образумится и прекратит хамить мне, она доживет до вашей встречи. Если продолжить выступать, я за себя не отвечаю. Сроку тебе сорок восемь часов… Сейчас. И в твоих интересах образумить ее.
– Он вновь сунул трубку мне под ухо, и я услышала показавшийся бесконечно далеким голос Багрова:

– Кать, ты меня слышишь?

– Да, - промямлила я.

– Я тебя очень прошу, держи все свои высказывания при себе. Я тебя обязательно вытащу оттуда, но постарайся не мешать мне.

– Иди к черту!
– также вяло сказала я, а мой похититель забрал мобильник и хмыкнул в трубку:

– А мне она нравится. С характером.
– И совсем другим тоном, от которого мурашки побежали по коже, добавил: - Ты ее услышал? Услышал. Значит, понял, что я не шучу. Тебе следует поторопиться с принятием решение, потому что через двое суток, если я не получу товар, к твоему дому доставят ее голову. С картой, где искать остальные части тела.

Услышав последние слова, я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Слушай сюда, рыжая.
– Верзила убрал телефон в карман и, крепко сжав мой подбородок пальцами, заставил заглянуть ему в глаза.
– Сказал Багровому и повторю тебе, но только один раз, так что запоминай. Останешься ты жива или нет, зависит от него, а вот насколько целой, вернешься решать тебе. Будешь злить меня или моих ребят, смерть твоя будет долгой и мучительной, либо лишишься каких-нибудь лишних, на мой взгляд, органов. Пальцев у тебя целых десять штук. И это только на руках, а есть еще ноги. Два уха тебе тоже может не понадобиться, так что сиди тихо и не вякай, поняла?

Живот скрутило от страха, и я смогла лишь кивнуть. Верзила удовлетворился и повернулся к парню, стоящему у стены:

– Значит так. Девчонку не кормить, давать пить каждые три часа, не более.

– А если в туалет?
– пискнула я и съежилась под его взглядом, тем не менее, ответ получила, правда, обращенный все к тому же парню:

– В туалет водить, нам здесь срач не нужен. Пригодится еще после нее комната. Ты за старшего, я приеду завтра.
– Уже в дверях он обернулся: - И не трогать ее до поры до времени. У нее должен оставаться товарный вид.

Верзила и парень вышли из помещения, дверь захлопнулась, и я без сил прислонилась к стене, получив возможность толком оглядеться. Огромное помещение с окнами под самой крышей. Бетонный пол, бетонные стены. Похоже бывшее помещение цеха. Меня приковали наручниками к батарее в углу, хорошо хоть матрас кинули. Какое-никакое, а все-таки удобство.

Впрочем, на этом мой оптимизм и иссяк. Веры в то, что я отсюда выйду, не было. Правда, парень, который меня охранял, относился ко мне вполне по-человечески. В туалет водил и водил без наручников, давая рукам хоть немного ожить, правда, под прицелом пистолета, пить давал и даже один раз, озираясь по сторонам, сунул мне в рот кусок хлеба, за что я была ему безгранично благодарна. Я пыталась с ним заговорить, выяснить, где нахожусь, но эти попытки он пресек сразу, сурово сказав:

– Сиди молча. В противном случае наручники больше не сниму.

Сказал так, что я сразу все поняла и более с разговорами не лезла.

Когда стемнело, я попыталась устроиться с максимально возможными удобствами. Света в помещении не было, и я таращилась в окно на темный кусок неба. Как-то там Мартик? Жалко его. Хоть бы Багров догадался потом, когда все закончится, забрать его к себе. И Танька беременна, ей волноваться нельзя. Как она переживет? Славка наверняка во всем будет винить Багрова… Хоть бы ума хватило не соваться никуда… Игорь. Не зная, что у него за дела с этим верзилой и знать не хочу, но понимаю, что даже если Багров примет условия моего похитителя, я все равно отсюда не выйду. Такие не отпускают. Единственное, чего хотелось - чтоб убил сразу.

Занятая невеселыми мыслями, я задремала, а проснулась от того, что жутко замерзла. На улице лето, на мне легкое платье, а здесь прохладно, и от стен тянет сыростью.

Небо начинало светлеть, значит, вот-вот наступит утро. Если будет солнце, есть вероятность, что помещение нагреется.

– Эй!
– крикнула я, дверь открылась и в помещение вошел вчерашний конвоир.
– Мне бы в туалет и умыться, если можно.

– Без глупостей, - предупредил он и отстегнул меня от батареи.

Я блаженно встряхнула руками и пошла вперед, чувствуя между лопатками сталь оружия. Мы прошли коридором и уперлись в маленькую дверь. Оказавшись внутри, я закрылась на щеколдку и, включив горячую воду, сунула руки под струю, мечтая согреться. Сколько я так простояла, ответить затрудняюсь. В дверь забарабанили, я крикнула: “Еще минуту!” и поплелась вглубь помещения, где располагался туалет. Закрыв крышку унитаза, я уселась на него, думая, что уж лучше буду здесь сидеть. Запах, конечно, специфический, но все равно лучше, чем на матрасе с прикованными к батарее руками. Впрочем, парнишке ничего не стоит выбить дверь, замСк-то на дверях от честных людей, серьезных испытаний не выдержит.

Тяжело вздохнув, я вернулась к раковине, еще раз включила воду и ополоснула лицо теплой водой. Вроде согрелась.

Я открыла дверь и в безмолвном ужасе зажала рот рукой. Парень лежал поперек прохода, вместо груди кровавое месиво. Ёп… Это ж как я могла пропустить перестрелку? Почему не услышала? На дрожащих ногах я перешагнула мертвое тело и остановилась в нерешительности. Куда идти-то? И чего делать дальше?

От страха подкашивались ноги, сердце норовило выскочить из груди, но я понимала, что надо что-то делать, куда-то двигаться, и я на цыпочках, прижимаясь к стене, продвигалась по коридору.