– Если вы расскажете, в чем проблема, я могла бы помочь, – предложила Маша. Но родители не слушали, они продолжали выяснять отношения.

– А с Аллой Сергеевной у тебя что? Ты ей плачешься в жилетку, какие у нас в семье проблемы? – съязвила Елена.

– Что?! Ты шпионишь за мной?

– Я не шпионю!

В конце концов Вадим порывисто поднялся и направился к выходу.

– Папа?

Вадим с сожалением оглянулся на Машу:

– Прости, милая, но я больше не могу.

Через минуту за ним захлопнулась входная дверь. Маша грустно подошла к матери.

– Мама…

– Пусть делает что хочет, – вздохнула Елена. – Меня волнует только мой ребенок. Ты же хочешь, чтобы он родился?

Конечно же, Маша этого хотела.

Алла в напряжении сидела за рулем своей машины и ждала. Ждала, когда Вадим выйдет из подъезда. Вчера она добросовестно выполнила задание Агнессы, привела Вадима в кафе на глазах его жены, отговаривала от аборта. Но Вадим остался непреклонен, и Агнесса была в гневе. При воспоминании об этом у Аллы до сих пор бежали мурашки, а горло все еще саднило. Новый приказ Агнессы был коротким и понятным: убрать этого идиота от малыша. Агнессу Алла боялась смертельно…

Хлопнула дверь подъезда. Вадим, красный от злости, пересек двор и подошел к пешеходному переходу. Машина Аллы сорвалась с места и затормозила, дико взвизгнув тормозами, в нескольких сантиметрах от Вадима.

– Это вы?! – делано удивилась Алла, опуская стекло дверцы. – Извините, не заметила…

– Я сам виноват, не посмотрел на дорогу.

– Хотите, я вас подвезу?

– Я никуда не тороплюсь…

Уже в машине Алла и Вадим перешли на «ты», а продолжилась беседа в квартире Аллы, где она после развода с Костей жила в полном одиночестве.

Разумеется, Харитон ни в чем не признался. Когда Никита вновь явился к нему в гримерку и напрямую обвинил в своем увольнении, «Гамлет наших дней» только смеялся и издевался над ним.

– Кстати, тебе здесь околачиваться не положено, – бросил он под конец. – Вход только для актеров и сотрудников театра. Будешь уходить – выключи свет.

С этими словами Харитон гордо удалился, а Никита остался стоять в его гримерке как оплеванный. Кровь ударила ему в голову. В самом деле, разве справедливо увольнять не за бездарность, а за талант? Почему он должен страдать?

Ему несчастье, тебе – удача. Делаешь зло другому, и тебе это возвращается чем-то хорошим…

Эти слова Дэна вспомнились сейчас как нельзя кстати. Злость, охватившая Никиту, требовала выхода. Он оглянулся по сторонам и подошел к клетке со щеглом. Весь театр знал, что Харитон считает эту птицу своим живым талисманом. И кто сейчас скажет, что он не заслужил наказания?

Никита открыл дверцу клетки и просунул руку…

А в это время Харитон шагал по улице, забросив сумку через плечо. Вот он подошел к переходу, где как раз горел зеленый свет, и пошел через дорогу. Кира, стоявшая на другой стороне, дождалась, пока он дойдет до середины, щелкнула пальцами – и зеленый свет сменился красным.

– Харитон! – окликнули его сзади. Актер оглянулся и увидел стоящего под светофором Дэна, который смотрел ему прямо в глаза. Повинуясь его гипнотическому взгляду, Харитон повернулся и пошел обратно, не обращая внимания на несущиеся мимо машины, водители которых отчаянно ему сигналили.

Визг тормозов. Удар…

Дэн криво усмехнулся, глядя на несчастного актера, скорчившегося на асфальте в нелепой позе.

Тем же вечером Никите позвонила помощница режиссера и срывающимся голосом сообщила новость. Он должен обязательно явиться на вечернее представление. Обязательно! Потому что Харитон попал в аварию, сломал ногу и проваляется теперь в гипсе не один месяц. А ему, Никите, все это время предстоит играть Гамлета!

Никита, который уже собрал к тому времени свои вещи, был в шоке. А когда вышел на сцену, увидел в зале улыбавшегося Дэна. И что бы он ни делал, ему постоянно в зрительном зале попадался на глаза именно Дэн, который смотрел на него и заговорщицки улыбался.

Неужели это его совет так подействовал? Быть того не может… Но ведь было!

После спектакля Никита, даже не переодевшись, взахлеб рассказывал Маше о своей удаче. Они сидели в гримерке Харитона, которая теперь принадлежала Никите.

– Главная роль, Маша! Я получил ее!

Но Маша нервничала. Сегодня она увидела в Книге сцену, на которой лежала какая-то мертвая птица. И поняла, что внезапное превращение дублера в исполнителя главной роли не обошлось без вмешательства Дэна. А значит, демоны охотились за душой Никиты – если еще не получили ее…

– Что не так? – не понял Никита, видя, что Маша не радуется вместе с ним.

– Похоже, тебе не очень жаль Харитона!

– После всего, что он мне сделал?!

– Ты виделся с Дэном? – в упор посмотрела Маша.

– При чем тут это? – Никита отвел глаза. Казалось, сама совесть обращается к нему сейчас в образе Маши. Потому что Никита отдавал себе отчет: способ, которым он добился удачи, хоть и не криминальный – а все же нечестный.

– Да или нет? – настаивала Маша.

– Нет.

И тут девушка обратила внимание на клетку, пустовавшую в углу. Вспомнилось утреннее видение – птица, щегол, в этой клетке… А потом картинка из Книги – та же птица, мертвая, на сцене. Маша взяла клетку, повертела ее в руках – похоже, она опустела совсем недавно.

– Где птица?

– Без понятия, – равнодушно ответил Никита. – Когда я сюда перебрался, ее уже не было.

Он выглянул за дверь и крикнул:

– Эй, там! Я же просил убрать эту клетку! От нее воняет!

Маша хмурилась все больше, и Никита разозлился:

– Знаешь, если тебе не нравится… Досвидос! Я найду с кем отметить!

Обидевшись, Маша выбежала из гримерки. А Никита отцепил шпагу и в сердцах швырнул на стол. Вот ведь, весь праздник испортила, со своей совестью! Да пошла она! На совести, как верно подмечено, далеко не уедешь, а здесь игра стоила свеч. Однозначно стоила!

А Маша, захлопнув дверь, выбежала прочь из театра. Злость на Никиту прошла быстро. Девушка понимала, что он явно пошел на какую-то подлость, но пошел не сам – его подтолкнули. И почему те, кто ей дорог, всегда попадают в первую группу риска? Ян был прав: она не имела права влюбляться. Тот же Дэн из ревности будет мстить, что он, собственно, и делает. Но раз так, за Никиту она будет бороться до последнего. Они не получат его душу!

А дома Машу ждал новый удар: родители объявили о том, что решили разъехаться, и в тот же день отец ушел на съемную квартиру.