Дэн искренне порадовался, когда увидел, как расстроенная Маша выскочила из гримерки Никиты, но останавливаться на достигнутом не собирался. И он снова обратился за помощью к Кире.

На следующий день Никита, явившись в театр на репетицию, увидел в дальнем углу сцены шикарно одетую блондинку, о чем-то беседовавшую с Севой – актером, игравшим Лаэрта. Остальные толпились в сторонке и возбужденно переговаривались.

К Никите тут же подскочила помощница режиссера и зашептала:

– Ты тоже должен с ней поговорить! Пользуйся случаем!

– А кто это?

– Ты разве не знаешь? Лора Брик, кастинг-директор.

Конечно, это имя было знакомо всем, кто имел отношение к театру или кино. Лора Брик отбирала актеров для очень известной киностудии, чьи фильмы всегда шли на ура. И вот сейчас, по словам Марины, знаменитая кастинг-директорша явилась к ним в театр в поисках свежего, непримелькавшегося лица для главной роли в новом блокбастере с огромным бюджетом.

– Я бы на твоем месте постаралась ее очаровать, – посоветовала помощница режиссера и убежала по своим делам.

Никита задумался, глядя на высокопоставленную гостью и счастливого Севу, увивавшегося вокруг нее. Давно ли он мечтал выйти хотя бы на эту сцену – а тут уже подворачивается такой шанс… Хотя это еще не шанс, ему нужно для начала понравиться ей.

Словно почувствовав затылком взгляд Никиты, блондинка обернулась, окинула его оценивающим взглядом и одобрительно улыбнулась. И тут чья-то рука легла Никите на плечо. Он повернул голову – рядом стоял Дэн.

– Если хочешь, я тебя представлю, – дружелюбно сказал он.

– Что ты здесь делаешь? – опешил Никита.

– Так хочешь или нет? Я намекнул ей о тебе, и она заинтересовалась. Думаю, ты ей понравишься.

– Серьезно?

– Я никогда не вру! – усмехнулся Дэн и подтолкнул его плечом в сторону Киры. – Кто знает, может, ты станешь звездой экрана.

Никита только хмыкнул скептически. А Дэн еще раз хлопнул его по плечу и пошел к сцене. Но по пути внезапно обернулся и добавил тихо:

– Но ты же помнишь: плюсы – минусы, добро – зло…

И Никита понял – Дэн действительно не шутит. Но тут ему вспомнилось Машино предупреждение. Он очень опасен… Кто знает, вдруг это какая-то подстава?

А между тем Дэн с Кирой счастливо обнялись и поцеловались. Никита нахмурился и вышел из зала.

Елена в одиночестве сидела на кухне. В доме было пусто и тихо. Ни болтовни, ни смеха, ни суеты. Казалось, их жилище вымерло. Маша куда-то ушла, Сашка закрылся у себя в комнате и не хотел никого видеть, а Вадим… Вадима здесь больше не было. Покрывался пылью стол, за которым он еще позавчера рисовал, и пара неоконченных эскизов, валявшихся под настольной лампой.

Звонок в дверь прозвучал внезапно. Елена подошла, открыла. За дверью стояла… колыбелька. Красивая и явно дорогая колыбелька для новорожденного с подвесными игрушками и плюшевым медведем внутри – и рядом никого. Елена замерла в оцепенении, не зная, от кого такой сюрприз может быть.

– Нравится? – послышалось за спиной, в прихожей.

Елена в испуге попятилась – рядом с ней стоял Мартин. Тот самый негодяй, из-за которого на ее семью обрушились все беды.

– Нашему малышу будет в ней хорошо, правда?

– Не подходи! – закричала Елена, в ужасе заслоняясь руками. – Что тебе здесь нужно?!

– Думала, я тебя оставлю одну в такой момент?

Елена отступала, пока не уперлась в стену. И тогда Мартин подошел вплотную.

– Решил поздороваться с сыном, – ответил он и бережно коснулся ее живота. – Привет, малыш, папочка вернулся! Не беспокойся, все готово к твоему появлению.

Елена была полностью парализована страхом.

– Пожалуйста, не делай мне больно…

– Нет, что ты, наоборот. – Он ласково провел рукой по ее щеке. – Я готов носить тебя на руках и выполнять все капризы… Пока ты заботишься о моем ребенке.

Елена затравленно оглянулась, к ее страху примешался еще и стыд.

– Пожалуйста, уходи… Я не хочу, чтобы нас видели. Мой младший сын сейчас дома…

– Твой младший сын – у тебя под сердцем! Не делай глупостей, Лена.

– Уходи, пожалуйста!

– Ладно, – Мартин с сожалением отступил. – Но учти, я не смогу долго терпеть разлуку с моим малышом.

Он послал ей воздушный поцелуй и ушел. И только оказавшись на улице, Феликс сбросил облик Мартина, снова став самим собой.

Ночью ей приснился кошмар. Она видела перед собой своего младенца, маленького, милого, с забавным курносым носиком, мирно спящего. Но вот он проснулся, шевельнулся, открыл глазки – и Елена увидела вместо глаз два страшных черных пятна, без белков и радужки…

Елена с криком села на постели и снова зарыдала – громко, надрывно. Силы ее были на исходе. Эта беременность была какой-то странной, непохожей на все предыдущие. Будущую маму охватывали то приступы депрессии, то злость и ярость, обычно абсолютно ей не свойственные, а то вдруг удивительная легкость и подъем, словно двадцать лет сбросила с плеч. У нее часто болел живот, словно там находилось какое-то инородное тело, а иногда Елене просто до ужаса хотелось сырого мяса. Пару раз она не сдержалась. Да еще эти кошмары! Сегодняшний сон был далеко не первым и не самым страшным за последнее время.

– Мама? – на пороге спальни стояла Маша в пижаме. – Мама, пожалуйста, не плачь! Что случилось?

Что Елена могла ответить? Ведь не расскажешь же дочери ни об истинных причинах размолвки с Вадимом, ни о Мартине, этом гнусном негодяе, который снова донимает ее, и неизвестно, когда и чем это закончится. И о помощи попросить некого. Это когда-то муж был защитой и опорой для жены, а теперь, как только проблемами запахло – сразу бежать, как крыса с корабля… Что можно ответить Маше? Разве что на кошмары пожаловаться.

– Ничего, скоро родится малыш, и тебе сразу станет лучше, – добродушно ответила Маша.

Елена кивнула, взяла себя в руки и вытерла слезы.

– Как ты думаешь, мам, он будет похож на меня?

– Нет! – закричала вдруг Елена, но осеклась. – Или да… Прости, я сама не пойму, отчего так сказала.

Она откинулась на спинку дивана, а Маша приложила ухо к ее животу. И вдруг резко выпрямилась. Чем-то злым и страшным повеяло на нее оттуда, причем это было уже не в первый раз. И одновременно с этим Елена дернулась и вскрикнула от резкой боли в животе.

– Мам? – испугалась Маша.

Женщина выпрямилась, переводя дыхание.